Дом Властвующей
Шрифт:
Продолжая свою коварную игру, Шемс провела тыльной стороной ладошки по мужской щеке и заметила, как дрогнули его ресницы, как приоткрылись губы. Сияющие огоньки, интимно помигивали, тихо, как снег, порхая уже за пределами круга, постепенно осыпаясь на его волосы и плечи. Что-то заставило дыхание участиться, а сердце забиться сильнее, но неизведанные желания не пугали, а напротив окутывали негой и блаженством. Так странно, так близко друг от друга, что Шемс чувствовала его дыхание и запах кожи. Сладкое ощущение собственного могущества и власти над мужчиной кружило голову, улыбка её стала более призывной, в глазах зажглось предвкушение. Не давая времени прийти
Его губы оказались горячими и мягкими, и по коже Шемс пробежали колкие мурашки. Она затаила дыхание, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ответный поцелуй Лльюэллина ещё сильнее взбудоражил кровь — яркий и свободный, как сон, а ещё нежный и осторожный, будто его руки и губы касались не живой девушки, а хрупкой фарфоровой статуэтки, которую страшно сломать.
Их окутывала магия, та, что служила Шемс, неизведанная, неуправляемая. Но Шемс и не нуждалась сейчас в её исследовании. Важно, что с помощью своих необычных способностей, многократно увеличенных магией круга, ей удалось ослабить бдительность Лльюэллина до такой степени, что он не увидел, как блеснул в темноте нож и через мгновение острое лезвие глубоко вошло в тело мужчины.
Он отпрянул и с удивлением взглянул на Шемс, затем опустил глаза, и неверяще уставился на её тонкую руку, крепко сжимающую тёмную рукоять. Она резко вытащила нож и обтёрла кровь о короткий подол сарафана. Затем, покидая круг, взглянула с холодной надменностью на падающего на колени Лльюэллина.
— Больно? Это хорошо, — мстительно выдохнула она напоследок. — Ничего личного, просто решила вот потренировать техники приготовления десертных блюд для Властвующей. Как удобно, что у тебя потрясающая регенерация.
Глава 19
Окно показывало, что свинцовые тучи над островом густо сыпят снег. За его седой пеленой маячила вдали, будто облачённая в снежно-ледовые одеяния, гряда холмов, и тропинка уже исчезла под пушистым голубым покрывалом, чистым, нетронутым, ничем неосквернённым. И сонными громадами высились, щедро припорошённые снежной крупой, сказочной красоты деревья.
Зима, разумеется, пришла не только на волшебный остров, но и в реальный мир, вернее в мир, который Шемс привыкла считать своей реальностью. Сама она бы давно запуталась в днях и числах, но дом милостиво добавил на стену её комнаты перекидной календарь с премилым шаловливым чёртиком, на каждой странице переживающим какую-нибудь забавную историю, этакий герой яркого комикса. И вот Шемс проснулась, взглянула на дату… и пригорюнилась.
Вспомнилось, как ровно год назад они втроём: Шемс, мама и Татьяна отправились за город кататься на лыжах. Небольшой дачный домик принадлежал Татьяниным знакомым и находился в шаговой доступности к неплохой горнолыжной трассе, пологой и широченной. Летом, место это, как правило тихое и спокойное, а вот зимой, в хорошую погоду, кишит «понаехавшими» городскими обывателями.
Шемс поразительно чётко помнила раскрасневшиеся на морозе мамины щёки и выбившиеся из-под светлой шапки непослушные чёрные кудри, её ликующий вопль и звонкий смех, когда они неслись с горы вниз, ловко петляя, догоняя и обгоняя друг друга… Звук скользящих по снегу лыж, а на виражах мелькают в глазах, небо, солнце, облака и сверкающий на солнце снег. Это было одно из тех воспоминаний от которых становится тепло на душе и ощущается лёгкая грусть под влиянием обаяния безвозвратно прошедших мгновений.
Дачный домик в тот день был в их полном распоряжении. Они хорошо
Татьяна, помнится, утверждала, что самое важное в приготовлении глинтвейна — это подобрать правильное вино. Мрак за окном быстро погружал заснеженный посёлок в тишину, но так и не посмел проникнуть в домики с сияющими окнами, и те потому казались маленькими сказочными островками, выступающими из огромного и темного океана ночи. Мама тихо слушала Татьянины истории, с удовольствием потягивала из трубочки терпкий, горячий напиток с ароматом корицы и апельсина, смотрела отстранённым взглядом и немного рассеянно улыбалась. За печной дверцей уютно потрескивали поленья, светились раскалённые угли. Шемс, заворожённая огнём, расслабленно развалилась в кресле, согревая руки чашкой горячего какао, и наблюдала, как рождаются из пламени искры, выстреливают и рассыпаются миллионами крохотных звёзд. Только вот не выскочить им наружу, жаропрочное стекло не пускает, надёжно преграждая путь к расстеленным на полу лоскутным половикам…
Мысли вернулись из прошлого в настоящее. С пепельно-платинового неба на остров по-прежнему падали невесомые снежинки. И долго-долго Шемс не могла оторвать от них глаз. Казалось бы, ерунда, банальность, однако поди ж ты, как цепляет! Такое великолепие, аж дух захватывает. А как манит лес, застывший в великом безмолвии! Блуждающим взором не улавливается ни малейшего шевеления среди побелевших деревьев, пространство выглядит абсолютно безветренно и как-то умиротворённо, будто великий чародей в красной шубе и с седой бородой, по взмаху волшебной палочки, погрузил заоконный мир в сонное царство.
Отчего-то именно теперь Шемс почувствовала себя той самой искрой, запертой внутри финской печи. Магия тонкими струйками прокатилась по её телу и высвободилась преобразовавшись в мерцающую пыльцу. Шемс поймала её ладошками и, вложив в неё всю ясность своих намерений, всю волю и неослабевающий порыв, направила пыльцу в окно и дальше сквозь него, в области неведомого. И всё равно потом не сразу поверила своим глазам, хотя пальцы уже ухватили появившуюся ниоткуда оконную ручку, потянули створку на себя, и окно легко распахнулось.
Запах морозной свежести сквозняком ворвался в спальню вместе с роем мелких снежинками. Шемс подставила им руку, правда те не оценили гостеприимства и, едва коснувшись тёплой кожи, тотчас растаяли, но Шемс нисколько не расстроилась. «Настоящее. Всё это настоящее!», — восторженно вздыхала девушка, стараясь, как можно глубже втянуть в себя чистейший воздух, со вкусом зимнего леса.
— Такс-с-с, — она перегнулась через подоконник, свесив голову вниз, и на глаз прикинула расстояние до земли. — «Высоковато, пожалуй, но не так уж чтобы прям наверняка свернуть себе шею. Не больше двух метров, но надо позаботиться о последующем возвращении».
Найденные простыни без всякого колдовства быстро превратились в прочный канат с узлами, один край которого был привязан к ножке кровати, а другой свободно болтался за окном. В гардеробной нашлись тёплые штаны и спортивная куртка с высоким воротником.
Шемс застегнула молнию до самого горла, и не чувствуя ни страха, ни тени сомнения, ловко выбралась наружу.
— Ничего себе! — очутившись на земле, она осмотрелась вокруг. — Извини, что называла тебя воображаемым… А они там боятся поверить в чудеса! Но это ненадолго.