Дом Властвующей
Шрифт:
— Назовём это перемирием, — прошелестел в ответ фантомный голос призрака. — Стратегическое сотрудничество всяко ведь лучше разобщённости. Мы с Тибботом об этом поговорили и, вроде бы, сумели достичь приемлемого компромисса.
Тиббот сидел на полу, опираясь локтями о бортик гроба, держал в одной руке полупустую бутылку, а в другой порцию куриного шашлыка на шпажке.
— Слишком туманное определение, — сомнительно покачал он головой. — Ну да ладно, на крепкую дружбу я и не претендовал, да и присваивать себе чужие лавры не намеревался. Кстати, Шемс,
— Вообще-то я и не обязана тебе что-то объяснять, — напыщенным тоном заявила девушка. — Да уж ладно! Поклянитесь хранить тайну и… ну… В общем, идёмте ко мне — это нужно видеть.
— Погоди, Шемс, ты вероятно как-то упустила из виду, что я не могу посещать чужие покои, — слегка укоризненно напомнило привидение.
— Это проблема, наверно, должна как-то решаться, — Шемс одновременно ощутила растерянность и раздражение. В этот раз желание похвастаться большим успехом оказалось сильнее сочувствия. — Есть идеи?
— Жизнь призрака имеет множество недостатков. К моему разочарованию, одного желания мало, чтобы вновь обрести тело. Я не могу уйти в вечность и не могу жить полноценной человеческой жизнью, вот, что особенно удручает. Впрочем, ничто не бывает вечным, перемены рано или поздно всегда случаются, они уже начались. Ни от кого из обитателей дома не ускользнуло ощущение невероятных метаморфоз… Это вдохновляет…
— Мы потом тебе доложим обстановку во всех подробностях, — перебил Тиббот и поспешно поднялся. Видно всякая неизвестность его тяготила и не давала покоя внутренняя потребность, как можно быстрее прояснить ситуацию.
Нужные лыжи в кладовке нашлись не с первой попытки, и такая накладка привела Шемс к выводу, что Дом совершенно не разбирался в видах лыж и прочих связанных с ними деталях. Оттого и ботинки пришлось подбирать долго, проверяя, чтобы тёплые, комфортные и под бэккантрийное крепление подходили.
Ещё одна небольшая задержка произошла практически на пороге покоев. К ним навстречу двигался Лльюэллин, и застигнутые врасплох оба сообщника, при виде него явно растерялись. Соблюдая приличную дистанцию, Лльюэллин остановился. Под его вопрошающим взором Шемс почувствовала себя неуютно. Безусловно их амуниция вызывала недоумение.
— Э-э-э… забавляемся, — не слишком уверенно попытался оправдаться Тиббот.
— Вы здесь не для этого, — холодно отрезал его брат, но всё же прошёл мимо, не требуя более внятных разъяснений.
Сконфуженный Тиббот лишь посмотрел ему вслед, а потом весь в сомнениях и противоречиях последовал за Шемс.
— Та-да-да-дам! — широко улыбаясь, та картинно застыла возле распахнутого настежь окна, ожидая, пока парень придёт в себя. — Такого ты точно не предполагал, ну признайся.
— Мать честная, ты активировала портал! — он смотрел слишком серьёзно, даже со страхом.
— Неплохо, правда же? Прямо магический ништяк.
— И похоже уже спускалась туда? На секунду тебя нельзя без присмотра оставить, — Тиббот чуть опомнился, сразу подхватил скрученные простыни. —
— Эй, хватит тут хозяйничать! — свои простыни девушка решительно у него отобрала и, взобравшись на подоконник, демонстративно перекинула ноги через раму, готовясь в любой момент сползти вниз.
— Это не наш мир, Шемс. Никто не знает, какая угроза может там таиться.
— Это мой остров, — его реакция вызывала у Шемс искреннее возмущение. — Я его придумала! По идеи, вся его хитроумная система не должна видеть во мне врага.
— Неужели ты та, кто создаёт и разрушает миры? Нет, Шемс, ты — человек. Конечно, не совсем обычный, у тебя есть магия, но нет власти ни над островом, ни над его обитателями. В своих фантазиях ты связываешь явления из разных областей, однако вспомни, что за пределами этих стен мы теряем свою неуязвимость.
— И зачем только я тебе рассказала? Успокойся, Тиббот, нет там монстров. Я уже три месяца из этого окна любуюсь исключительно природой, да безобидными мелкими зверушками… Уже три месяца, — тихим эхом повторила она свои же слова. — Почти побила мамин рекорд…
— Монстры не всегда имеют уродливую внешность, — голос Тиббота тоже стал тише.
— Как твой брат, например? — девушка искоса заглянула ему в лицо.
— Нет, Шемс, Лльюэлин не превратился в монстра, даже несмотря на подстёгивающие к тому обстоятельства. Да любой бы на его месте сломался! И ты тоже, не сомневайся. Ты сопереживаешь гостям, терзаешься ощущением какой-то чудовищной несправедливости, только все испытываемые тобой страдания — это лишь вершина айсберга. Шемс, ты даже не представляешь настолько далека в понимании того, что происходит тут на самом деле.
Она с каменным лицом выслушала его речь, устремив на Тиббота немигающий взгляд, в котором теперь плескались горечь и гнев. Как же оказывается легко человек может обесценить чужую боль. Все её прежние усилия, ночные кошмары, явь, что ранит до глубины души, кажутся ему незначительным пустяком? Даже то, что недавно она пережила потерю матери, для неё — страшное потрясение, для него — полузабытый эпизод!
— Я тебя не принуждаю, можешь оставаться тут со своими жалкими убеждениями, — зло отчеканив слова, она покрепче обхватила лыжи и нырнула через окно наружу.
Зачем оборачиваться? Вперёд и только вперёд! Обида жжёт горло, но скоро это пройдёт. Нужно только подняться на вершину вон того холма, возвышающегося над могучими древесными кронами, укрытыми белоснежным серебром, а затем ринуться вниз по пологому склону, вмиг позабыв обо всём, кроме неба и сказочного зимнего леса под ним, разгоняясь всё быстрее и быстрее, безрассудно нарушая покой и безмятежность неизведанного края.
За спиной послышался звук поскрипывающего снега и недовольное ворчание Тиббота. Ага, не усидел всё же, смело бросился вдогонку. Значит, ее судьба ему важнее барской воли, как бы остальные не старались убедить Шемс в обратном. Обида быстро уползла прочь, а её место немедленно заняла озорная радость.