Дом восьмого бога

Мраги Лина

Бога за руку схвати.

Уже десятый или двадцатый раз я пересказывала про себя это странное стихотворение: «Ают верно заметил, что где выход, там и вход и наоборот, только тут имелся в виду такой выход, через который нельзя вернуться. Очень похоже, что Киф был таким же, как и я - пришельцем из другого мира. Он также говорил на своём языке, пока не выучил окатанский и личностью был легендарной, хотя о нём сохранилось не так уж и много сведений. И эти Вечные свитки, загадочные головоломки с тайным смыслом. Чувствую, что с Кифом мы земляки... Ведь я и раньше думала о том, что не первая гостья с Земли: до меня был

Киф, а может, и ещё кто-нибудь. Получается, что для того чтобы выбраться отсюда, нужно схватить бога за руку. Интересно, в каком смысле - прямом или переносном?! Хорошо, что не за бороду...»- пришла дурацкая мысль, и я хихикнула.

Бог мне всегда представлялся этаким старцем с длинной белой бородой, в балахоне и с золотым нимбом над всклокоченными сединами. «Бога за руку схвати...- продолжала я размышления.- Есть у меня кое-кто на примете, кто мог бы, вот уверена! пролить свет на сию загадку, но он сбежал, оставив меня разбираться со всем самостоятельно».

Сопение Бумера сменилось тихим поскуливанием, потом послышалось какое-то движение и шипение Макса:

– Кари? Ты спиш-ш-шь?

Приподнявшись с койки, я откинула щеколду.

– На палубе холодно,- он просунулся в дверь, изображая вселенские страдания.- Я замёрз-з-з...

Я тоже чувствовала, что температура была ещё совсем не летняя, тем более ночью, но лимм служил мне прекрасной защитой от холода.

– Да заползай уж... Я на пол сейчас одеяло постелю. Ложись с Бумером, так вам теплее будет.

И вот только мы обустроились и угомонились в тесной каютке, как на ступеньках послышались шаги и короткий стук в дверь.

– Открыто, Дайк... Ты тоже замёрз?- меня начал разбирать смех.

Он распахнул дверь и, увидев зелёные глаза Макса и жёлтые Бумера возле моей койки, остановился в узком проёме с фонарём в руке:

– Вижу, что все в сборе. И как вы умудрились тут поместиться?

– Не волнуйс-с-ся, тебе тоже мес-с-ста хватит,- прошипел Макс, зевая во всю клыкастую пасть.

Вот так мы и провели первую ночь на «Медузе» вдали от Тухлого дома: в тесной, маленькой каютке, но вместе.

По заверениям Аютана, плаванье до Гейзы должно было занять около двух недель, и первая половина пути происходила вполне благополучно. Буквально через несколько дней и Макса, да и Бумера все воспринимали спокойно, тем более что мы старались команде не мешать заниматься своей работой. Бумер вёл себя хорошо, правда, не отходил ни на шаг и глухо порыкивал, если кто-то ко мне слишком приближался.

А вот Макс очень скоро стал всеобщим любимцем, так как избавил команду от необходимости ловить рыбу на стоянках. Каждый вечер он уплывал на охоту и всегда возвращался с добычей: то с крупным турманом, мясо которого было очень сочным и вкусным, то с сетью, заполненной морскими рако- и крабообразными, которые, в отличие от земных, имели по две пары клешней: большую и меньшую, и странные хвосты с длинными шипами.

Дайк помогал Тилю на кухне и очень подружился с коком - на почве медицины им было о чём поговорить. Мне же совсем нечем было заниматься, кроме как смотреть за Бумером, даже от ухода за нашими коняшками меня избавили. Когда я попыталась прибраться в трюме и почистить стойла, Кул с Найром выпроводили меня наверх со словами, что негоже вот наследнице дома, да и вообще, прекрасной богине пачкаться в лошадином навозе. Ничего не оставалось, как идти к капитану и просить разрешения на изучение его библиотеки.

Несколько дней я изучала древние карты и читала большие толстые

фолианты, где говорилось о далёких морях за Островным поясом, в которых предкам Аюта давным-давно удалось побывать. Рассматривала примитивные зарисовки морских существ, из тех, что удавалось увидеть или убить, читала описания странных явлений в океане, которым не было никаких объяснений и пыталась привести многие разрозненные сведения к какому-либо единому знаменателю. Хотя, если честно, всё это было нужно только для того, чтобы не думать о Тане и его исчезновении. Было необходимо чем-то заполнять мозги, чтобы раз за разом не возвращаться к мыслям о нём и не растить обиду и злость, которые словно кактусы или заросли мирга проросли где-то внутри.

Дней через десять после отплытия из Латраса я сидела на носу под треугольным кливером, держа на коленях очень старый толстый фолиант в потёртом кожаном переплёте, и пялилась в море. Погода стояла прекрасная: ясное, чистое, синее небо, хороший попутный ветер, пусть и довольно прохладный, так как двигались мы всё-таки почти строго на север, течение, которое удалось поймать капитану - скорость у шхуны была очень приличная.

Бу сидел рядышком и увлечённо рассматривал горизонт. Той первоначальной неуверенности от качающейся палубы он уже не испытывал и вполне привык к морскому путешествию. Макс, растянувшись во всю длину, отдыхал у борта после ночной охоты, Ают стоял у руля, Дайк возился с лошадьми в трюме, команда отдыхала и занималась своими делами - море, ветер, прекрасный день...

Я перелистывала пожелтевшие от времени страницы и рассматривала, до сих пор странные, буквы и символы окатанской письменности. Эта была самая старая книга в коллекции Аютана. Она состояла в основном из схем течений и ветров в разных точках побережья, а также снабжена вычислениями, которые Ают толком не понимал, так как никогда не пользовался счётом ангов. Ещё в прошлое плаванье я пыталась разобраться с этой древней системой, но тогда ничего путного не получилось.

Вооружившись стилосом, я принялась разбираться с математической загадкой, но выявить какие-либо закономерности не выходило - было слишком много неизвестных чисел. Если в обычной системе счёта мне было в основном всё ясно, то здесь очень многое не доходило из-за непонятного принципа построения числовых значений.

Я долго чёркала на листке, пытаясь уловить хоть какие-то связи, пока рядом не присел Дайк и не уставился в мои математические изыскания:

– Вот этот полукруг с двумя хвостиками - семь, а с одним - шесть. А вот это... не десять...- он задумчиво потёр переносицу.- Это... Ну как сказать... Вроде как десять, только восемь... То есть, после семи ничего нет, она последняя. Первая - означает «ничего», «пустоту», или, как говорил мой учитель, «абсолют», а конечная цифра в счёте ангов - семь. Всего восемь цифр.

Вытаращив глаза, я смотрела на друга: «Так вот почему до меня всё никак не доходило! Это же восьмеричная система счисления, а не десятичная! Вот же дура!!!» Хотя мне простительно - с математикой я никогда особо не дружила. Порывисто обняв Дайка, я чмокнула его в щёку:

– Спасибо! А я, балда, всю голову сломала! Теперь понятно, откуда у счёта ангов «ноги растут»! А ты откуда знаешь?!

Мои вопли разбудили Макса и, открыв глаза, он сладко потянулся.

– Да я, толком, и не знаю... Сказал, что помнил... Алцелан учил нас немного, так как многие древние рецепты лекарств и противоядий именно так записаны, однако учитель и сам не до конца всё это понимал.