Дом Земли и Крови
Шрифт:
Хант снова повернулся к ним, и ведьма спросила его:
— Этот нимб причиняет тебе боль?
— Только когда его наносили.
— Какая ведьма его нарисовала?
— Какая-то императорская ведьма, — процедил Хант сквозь зубы. — Одна из самых старых.
Лицо ведьмы напряглось.
— Это темная сторона нашей работы — мы связываем людей через нимб. Она должна быть остановлена.
Он
— Хочешь снять его с меня?
Ведьма застыла совершенно неподвижно, и у Брайс перехватило дыхание.
— А что бы ты сделал, если бы я это сделала? — тихо спросила ведьма, ее темные глаза светились интересом — и древней силой. — Ты накажешь тех, кто приговорил тебя к плену?
Брайс открыла рот, чтобы предупредить их, что это опасный разговор, но Хант с благодарностью сказал:
— Я здесь не для того, чтобы говорить о своей татуировке.
Но это было написано в его глазах — его ответ. Подтверждение. Да, он убьет тех, кто это сделал. Ведьма слегка наклонила голову, как будто услышала этот ответ.
Она снова повернулась к Брайс и похлопала ладонью по смотровому столу.
— Очень хорошо. Ложитесь на спину, Мисс Квинлан.
Брайс начала дрожать, повинуясь. Когда ведьма пристегнула ее верхнюю часть тела, затем ноги и поправила рычаг хирургического фонаря. Повозка загрохотала, когда ведьма подтащила поднос с различными блестящими серебряными инструментами, ватными дисками и пустым стеклянным флаконом.
— Сначала я тебя введу в наркоз, — сказала ведьма, и тут в ее затянутых в перчатки руках появилась игла.
Брайс затряслась еще сильнее.
— Глубокий вдох, — сказала ведьма, вытряхивая пузырьки воздуха из иглы.
Заскрежетал стул, а затем теплая мозолистая рука обхватила руку Брайс.
Хант пристально посмотрел ей в глаза.
— Дыши глубже, Брайс.
Она втянула в себя воздух. Игла вонзилась ей в бедро, и от ее укола потекли слезы. Она сжала руку Ханта так сильно, что почувствовала, как хрустнули кости. Он даже не вздрогнул.
Боль быстро исчезла, онемение покалывало ее ногу. Глубоко внутри.
— Ты чувствуешь это? — спросила ведьма.
— Чувствую что?
— Хорошо, — сказала ведьма. — Я начинаю прямо сейчас. Я могу поставить небольшую занавеску, если вы…
— Нет, — процедил Брайс сквозь зубы. — Просто сделай это.
Никаких задержек. Нечего ждать.
Она увидела, как ведьма подняла скальпель, а затем легкое, но твердое давление коснулось ее ноги. Брайс снова задрожала, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.
—
Темные глаза Ханта не отрывались от ее глаз, и она заставила себя думать о нем, а не о своей ноге. Он был там той ночью. В переулке.
Воспоминания всплыли на поверхность, туман боли, ужаса и горя немного рассеялся. Сильные, теплые руки обхватили ее. Так же, как он держал ее за руку сейчас. Голос, обращенный к ней. Затем наступила полная тишина, как будто его голос был колокольчиком. А потом эти сильные, теплые руки на ее бедре, держащие ее, пока она рыдала и кричала.
***
У меня есть ты, — повторял он снова и снова. У меня есть ты.
— Я думаю, что смогу удалить большую часть этой рубцовой ткани, — заметила ведьма. — Но… тихо выругалась она. — Луна, посмотри на это.
Брайс отказалась смотреть, но взгляд Ханта скользнул к экрану позади нее, где была видна ее кровавая рана. На его челюсти дрогнул мускул. Это достаточно говорило о том, что было внутри раны.
— Я не понимаю, как вы ходите, — пробормотала ведьма. — Вы сказали, что не принимаете обезболивающих, чтобы справиться с этим?
— Только во время рецидива, — прошептала Брайс.
— Брайс… — ведьма заколебалась. — Мне нужно, чтобы ты держалась очень спокойно. И дышала как можно глубже.
— Окей. — Ее голос звучал очень тихо.
Хант крепко сжал ее руку. Брайс сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться…
Кто-то влил ей в ногу кислоту, и ее кожа зашипела, а кости растаяли…
Вдох и выдох, выдох и вдох, ее дыхание вырывалось сквозь зубы. О боги, о боги…
Хант переплел их пальцы, крепко сжимая.
Она горела и горела, горела и горела…
— Когда я пришел в переулок той ночью, — сказал он, перекрывая ее отчаянное дыхание, — ты была вся в крови. И все же ты сначала пыталась защитить его. Ты не подпускала нас близко, пока мы не показали тебе наши значки и не доказали, что мы из легиона.
Она всхлипывала, ее дыхание не могло убежать от острого, как бритва проникновения…
Пальцы Ханта погладили ее по лбу.
— Я думал про себя, что возможно есть кто-то, кто будет охранять мою спину. У меня мог быть друг, которого я хотел бы иметь. Я думаю, что устроил тебе такое тяжелое время, когда мы снова встретились, потому что… потому что какая-то часть меня знала это и боялась того, что это будет означать.
Она не могла остановить слезы, катящиеся по ее лицу.
Его глаза не отрывались от ее глаз.
— Я тоже был там, в комнате для допросов. — Его пальцы скользнули по ее волосам, нежно и успокаивающе. — Я был там все это время.