Дом Живых
Шрифт:
– Я не скучал.
– Я знаю. Но мог бы и соврать.
– Ты видишь, когда врут.
– Я оценила бы старание.
– Вот поэтому я и не приходил.
– Так что же тебя привело?
– Она! – Полчек указал пальцем на Завирушку.
– О, так эта девушка важна для тебя?
Завирушка растерянно переводит взгляд с Полчека на Юдалу и обратно, чувствуя себя предельно неловко в этом противостоянии матери с сыном.
– Скорее, некоторые догадки по её поводу. Она не помнит своего детства и падает в обморок при виде одноногих моряков.
– И это настолько тебя заинтересовало,
– Я не знаю других специалистов в ментальной магии такого плана.
– Да уж, это не иллюзией сюртук штопать…
– Мама!
– Прости, – неожиданно сдалась женщина, подняв ладони в примирительном жесте, – это твоя жизнь, и живи её, как хочешь.
– Вот именно, мам!
– Что ты хочешь от этого несчастного ребёнка?
– Я не ребёнок! – возмущается Завирушка, но её все игнорируют.
– Что угодно из воспоминаний детства. Родители. Родственники. Где она жила до того, как её подобрали на берегу птахи. Почему она теряет сознание при виде одноногих моряков.
– Только если девушка сама хочет это узнать, – отрезала Юдала. – Никогда не знаешь, какие демоны вынырнут из глубин прошлого.
– Она хочет.
– Я хочу, – кивает Завирушка. – Боюсь, но хочу.
– И я расскажу тебе только то, что она разрешит. Этика целителей нерушима!
– Главное, расскажи ей.
– А ты потом вытащишь из неё всё своими приёмчиками? Девочка, имей в виду, мой сын опытнейший манипулятор. У него талант вызывать доверие и любовь окружающих, что он бессовестно использует. Не вздумай в него влюбиться!
– И ничего такого я не думала! – возмущается Завирушка, в который уже раз за этот день багровея щеками. – Он слишком старый!
Брякнула и, осознав, закрыла лицо ладонями, бормоча под нос: «Ой, что я несу, ой, как стыдно»…
Но Полчек и Юдала внезапно дружно рассмеялись, рассеивая скопившееся в комнате напряжение.
Глава 6. Бремя судьбы
– Она спит, – Юдала упёрлась ладонью в грудь Полчека, не пуская того в келью. – Это был тяжёлый сеанс.
– Да уж я заметил, – кривится он. – Четвёртый час сижу! Вы бы хоть бар тут организовали.
– Это храм Вечны, а не твой убогий шалман.
– Шалман? Убогий? Ах… Впрочем, ты меня просто провоцируешь на скандал, да? Чтобы мы опять поругались, и я ушёл ни с чем? Это не сработает, мама.
– А жаль. Лучше бы тебе уйти ни с чем.
– Что не так с этой девушкой? Что ты раскопала?
– Что тебе следует как можно скорее посадить её на корабль в Корпору и забыть.
– Насколько всё плохо?
– Настолько, что я собираюсь пренебречь этикой лекаря и долгом птахи. Я не восстановлю ей воспоминания и не скажу, что увидела. Сеанс не удался, заклятье стёрло память полностью, какая досада.
– А что ты увидела?
– Пойдём, у стен тоже есть уши.
Полчек с Юдалой вышли из храма, поднялись на мост и встали у ограждения. Мост-над-заливом позволяет срезать путь в объезд порта, соединяя крылья образующей город
– Так она попала под заклятье? – спросил Полчек.
– Нет. Обычное вытеснение.
– Обычное что?
– Иногда человек видит что-то настолько ужасное, что его душа не может этого вынести. Тогда он всё забывает. Это защитный механизм, позволяющий нам не сойти с ума от горя, боли и ужаса. Никто из нас даже не догадывается, сколько всего в жизни забыл. Воспоминания вытесняются в тот чёрный подвал под разумом, где обитают терзающие нас ментальные демоны. Они медленно грызут свою тюрьму, и человек не знает, отчего ему так страшно ночами, почему его мир полон непонятной боли и по какой причине собственная жизнь валится у него из рук. Моя задача как ментапрактика – работать с этими демонами, медленно и аккуратно выводя их на свет, под действием которого они постепенно рассеиваются. Иначе они либо будут мучить человека всю жизнь, либо однажды вырвутся сами, разрушив его душу.
– И на эту судьбу ты обрекла девушку?
– К сожалению, альтернатива ещё хуже.
– Да что такого ты увидела?
– Ты не хочешь рассказать, зачем она тебе?
– Нет.
Юдала помолчала, задумчиво глядя на панораму залива.
– Я хотела соврать тебе. Так же, как ей, – призналась она после паузы. – Сказать, что ничего не вышло. Но я знаю тебя, ты не уймёшься, будешь искать способы и, в конце концов, найдёшь. Себе и ей на беду.
– Да что с ней такое, говори уже!
– Я не знаю, кто она, но её родителей убил Дебош Пустотелый.
– Сам Дебош? Лично? – поразился Полчек. – Это же всё равно что… Не знаю даже, с чем сравнить. Как если бы меня нефилим в задницу клюнула.
– Именно это событие сработало как вытесняющее, заперев её память. Всё, что мне удалось вытащить, это картинка: молодая женщина, рыдающая в углу над телом сына, лежащий в стороне в кровавой луже мужчина и стоящий над ними знаменитый капитан-андед. «Это они?» – спрашивает он. «Она и ребёнок. Наконец-то мы нашли их», – отвечает кто-то, кого не видно забившейся под кровать пятилетней девочке. «Вы хорошо замели следы, Летана, – говорит Дебош женщине. – И прожили на пятнадцать лет дольше, чем должны были. Но немёртвые не устают искать». Его костяной меч вонзается ей в грудь, и кто-то говорит: «Контракт закрыт».
– Это всё? – спросил Полчек.
– Тебе мало? Если убить кого-то нанимают самого Дебоша Пустотелого, то за этим стоит жуткая история, сынок. Кому-то было очень нужно, чтобы они умерли. Настолько, что он связался с андедами, которые никогда не отступают и не прекращают преследования.
– Сын. Вот в чём дело, – задумчиво говорит Полчек. – Всё сходится.
– Ты меня слушаешь вообще? – злится Юдала.
– Сколько лет было сыну?
– Лет пятнадцать на вид, пожалуй.
– Всё сходится! Завирушка – второй ребёнок, поэтому она так молода. И поэтому её не убили андеды. Они просто не знали, что Летана родила второй раз, и не искали девочку! Спасибо, мама, ты мне очень помогла.