Домашние тапочки и пчелы
Шрифт:
Подойдя к телефону, он набрал номер Соколова:
– Алло! Виктор? Тут бизнесмен и политик Ширемырдин утверждает, что ты называл мне номер автомобиля, на котором он приехал - ответь ему, так ли это было?
– и передал трубку Ширемырдину. Тот ее подхватил и напористо закричал:
– Соколов? Ты говорил ему номер моего автомобиля? Я ж просил тебя никому ничего обо мне не говорить! Нет? Но откуда же он, черт возьми, тогда его знает? У него спросить? Ладно, спрошу! Так откуда ты его знаешь?
– спросил он уже Холмского после того, как бросил трубку.
– А так ли это важно, откуда я его знаю?
– улыбаясь, отвечал Холмский.
– Понятно!
– с возбуждением закричал коротышка.
– Значит, успел уже информацию обо мне собрать, пока я сюда ехал. Молодец! Шустро работаешь! Уважаю. Но вот в чем дело: со мной давай-ка без шуток. Раз я спрашиваю "откуда знаешь?" - так ты уж мне, будь добёр, выкатывай! Со своей личной безопасностью я шалить не позволю. Я должен знать обо всех утечках!
– В данном случае все гораздо проще, - рассмеялся Холмский, - если немного выглянуть в окно, то в витрине магазинов соседнего дома можно четко увидеть машины, которые стоят у моего подъезда. А поскольку все местные машины я уже давно знаю, то осталось только разглядеть ту, которой я раньше не видел.
Коротышка со стремительностью, несколько неожиданной для его полной комплекции, подбежал к окну и начал пристально смотреть вниз:
– Конечно! Отсюда в витрине ее прекрасно видно. Правда, надо обладать хорошим зрением, да еще буквы перевернуть в зеркальном изображении. Ну, молодец, ничего не скажешь! А то я уже, было, подумал...
– с видимым облегчением неопределенно протянул он.
– Что у меня разветвленная агентурная сеть?
– весело проложил за него Холмский.
– Но я же не резидент американской разведки.
– Ну, ладно, проехали!
– совершенно успокоившись, миролюбиво и покровительственно сказал коротышка.
– Все это лирика и пыль в глаза. У меня к тебе вот какое дело. Неделю назад пропал мой бухгалтер. Вышел из квартиры в домашних тапочках вынести ведро к мусоропроводу - и с тех пор его больше никто не видел - как в воду канул.
Мы с Холмским молча переглянулись. В свете нашего недавнего разговора о человеке в тапочках сообщение о подобном исчезновении выглядело просто анекдотическим.
– Первый вопрос, который сразу возникает, когда исчезает бухгалтер - а не проворовался ли он, и не сбежал ли он с крупными суммами куда-нибудь за границу?
– сказал Холмский и вопросительно посмотрел на Ширемырдина.
– Насчет заграницы не знаю, но остальное все уже проверено - денег не украдено ни копейки, вся отчетность оставлена в идеальном порядке, категорически сказал коротышка.
– Это-то и удивительно! Иначе все было бы очень просто, и я бы, уж будьте уверены, за границей его давно бы уж нашел, там порядка больше.
– А что Соколов?
– спросил Холмский.
– Ведь это его прямое дело!
– Соколов немного покопался и сказал, что дело это - кислое. Он, конечно, будет продолжать его отслеживать. У него на этом деле два парня оставлены следить за квартирой, прорабатывать всех знакомых, аэропорты, дачи, - словом все места, где он может объявиться. Но мне некогда ждать, пока он там со своей командой будет сопли жевать. Мне нужен быстрый результат - у меня бизнес горит, каждый день сотни тысяч убытков! А если, не дай Бог, его захватили конкуренты, и он им все рассказал, - тогда мне совсем кранты. Соколов посоветовал для ускорения дела обратиться к тебе. "Лучший", - говорит, "частный сыщик в Москве, быстрее него
– Дело интересное. Но если я лучший, по словам Соколова, сыщик, то, наверное, и оплата должна этому соответствовать, - сказал Холмский, помня дружеские наставления Соколова.
– Жадничать не буду!
– сурово и веско задрал подбородок верх коротышка. Это для меня вопрос жизни и смерти, на этом не экономят. Скажи сам, за сколько ты берешься это сделать?
– А какие условия? Как быстро его надо найти?
– Найти его надо было неделю назад. Могу подождать еще пару дней. После этого начну перестраивать всю свою "кухню", предполагая худшее - перекидывать счета, топить концы и прочее. Короче, я предлагаю тебе так: найдешь мне бухгалтера за два дня - десять кусков, не найдешь - тогда разговор другой у нас будет. Согласен?
– Согласен. Если мы оба одинаково понимаем вопрос о валюте.
– Не сумлевайся, капустой отвешу! Но - смотри! Кровь из носу, но чтоб я знал, где он, живой или мертвый. Кстати, - пресёкся он, заметив на одной из полочек прозрачную бутылку, похожую скорее на старый аптечный фиал, с темно-красной сургучной пробкой, до половины заполненный янтарной жидкостью а это у тебя что за пойло?
– А! Виски! Так ты тоже вискарь потребляешь? Молодец! Я начинаю тебя уважать. И что же мы тут такое пили? Так, так, приговаривал он, поворачивая и разглядывая бутылку.
– "Аберлор", - он открыл пробку, понюхал и закрыл пробку обратно.
– Первый раз слышу. А раз ни разу не слышал, значит, дрянь! Вот "Джонни Уокер" - другое дело. Или "Валентин".
– "Бэллэнтайн", - интеллигентно поправил его Холимский, - действительно, неплохая марка, даже ординар, а уж десятилетней выдержки - он и совсем хорош. Но это же все бленды!
– последнее слово он произнес несколько брезгливо.
– А эт-то еще что за неприличное слово?
– опешил бизнесмен и депутат.
– Бленды, - как обычно в таких случаях, с удовольствием пустился в объяснения Холмский, - это смеси дорогого солодового виски с дешевым зерновым, а иногда даже и просто с пшеничным спиртом. Бленды удивительно разнообразны своими вкусовыми качествами... Но истинные ценители признают только чистый солодовый виски. Его не так уж много - чуть больше сотни сортов. И этот - один из самых интересных! Он самый крепкий из тех, что пускаются в продажу, 59 и 6 десятых градуса. В России такого не укупишь. Это меня угостил приятель из Шотландии. Он давно уже обосновался в Эдинбурге, преподает там математику. Второе слово в названии, "a'bunadh", которое совершенно невозможно произнести, в переводе с гэльского наречия шотландцев означает "настоящий". Это настоящая реплика виски старых времен, которое делали в Спейсайде еще до Бражного Акта.
– Да, вижу, рубишь фишку!
– осторожно ставя на место бутылку, с заметным уважением отозвался бизнесмен и политик.
– По этому поводу учреждаю за успешное расследование дополнительный приз: бутылку любого виски, на которую ты мне укажешь.
– Так ведь бывает очень дорогой виски!
– вскользь заметил Холмский.
– Это может обойтись оч-чень недешево.
– Цена меня в данном случае не интересует!
– с апломбом заявил Ширемырдин.
– Не в бабках счастье. Когда я говорю - бутылку любого виски - значит, любого! Да я и сам с тобой, кстати, его попробую, - хитровато прищурился он, - если угостишь.