Домик на Волге
Шрифт:
– Сделайте одолжение, - отвечала Катя, ни жива ни мертва.
Офицер с солдатом вышли и вернулись через минуту с маленькой комнатной лестницей и приставили ее к стене.
Жандармский офицер, которому принадлежала честь открытия трапа, полез по ней с фонарем в руке.
Лестница была несколько коротка, а он был мал ростом. Желая подняться выше, он ступил ногою на верхнюю полку этажерки, которая висела на стене тут же слева. Но гвозди не выдержали, и этажерка, книги, жандарм и лестница - все
Жандарм чуть не упал на спину прокурору, который нагнулся, чтобы поднять с земли сложенный вдвое листок почтовой бумаги, вывалившийся из одной из книг при падении.
То было прощальное письмо, которое Владимир оставил Кате накануне, собираясь уходить, и потом забыл уничтожить.
Прокурор прочел его и от досады помянул черта.
Добыча ускользнула от него перед самым носом.
– Что такое?
– спросил его достойный товарищ.
– А вот читайте.
Жандарм взял записку.
Сомневаться было невозможно. Внизу стояло число и подпись: Владимир Волгин. На заголовке: Екатерине Васильевне Прозоровой. Происхождение записки было ясно, и оно подтвердило вполне показания, случайно вырвавшиеся у Кати.
– Вам, вероятно, приятно будет, - ехидничал прокурор, обращаясь к Кате, - узнать о признательных чувствах к вам вашего протеже.
Он подал ей записку.
Катя прочла, ничего не понимая. Одно она чувствовала, что произошел какой-то кризис и что дела Владимира каким-то чудом поправляются.
– Вы мне позвольте этот документик обратно, - сказал прокурор.
– Мы должны приобщить его к делу. Я думаю, - обратился он к жандарму, продолжать долее обыск и допрашивать остальную прислугу - бесполезно.
Тот с ним согласился.
Владимир был спасен.
Тут же был составлен краткий протокол, что по показаниям хозяйки дома и няньки, крестьянки такой-то, и по найденной после записке оказалось, что неизвестного звания человек, проживавший под именем Владимира Волгина, скрылся неизвестно куда накануне обыска.
Катя подписала, не читая. Она все еще не могла прийти в себя.
Через несколько минут телеги застучали снова у подъезда. Жандармы уехали.
VIII
Когда звук их колес замолк вдали, няня приподняла ручкой метлы крышку трапа и крикнула Владимиру:
– Выходи, барин, уехали!
В отверстии показалось улыбающееся лицо молодого человека. Сверху ему все было слышно. Повиснув на кольцах, он соскочил вниз.
– Ну, счастлив твой бог, барин!
– сказала няня.
– Ты, видно, в сорочке родился.
– В сорочке, бабушка!
– согласился Владимир, продолжая улыбаться.
– А где же твоя барышня?
Кати не было в комнате.
– К себе ушла, - отвечала няня.
– Велела тебе дожидаться.
Через четверть часа вошла Катя.
– Вам нельзя здесь оставаться ни минуты более, - сказала она.
– Но я думаю, вам лучше немного переменить вид, чтоб вас нельзя было узнать по костюму.
Я принесла вам братнино пальто и фуражку. Вы с ним почти одного роста. Да вот возьмите чемоданчик: это придаст вам более дорожный вид.
– Это хорошо, спасибо. Я ухожу сию минуту.
– Нет, вам нельзя идти пешком. Из города пароход уходит рано утром, а теперь уж час ночи.
– Она посмотрела на маленькие серебряные часы, висевшие у нее на поясе.
– Вы туда не доберетесь вовремя. Идите за мной.
– Прощай, няня!
– обратилась она к старухе.
– Присмотри за мамой. Если спросят меня, скажи, что я поехала за доктором.
– Прощай, моя пташечка. Уж будь покойна. Догляжу. Прощай и ты, барин.
– Прощай, бабушка, спасибо тебе!
– сказал Владимир.
Они вышли. Катя повела Владимира к сторожке, куда запиралась на ночь лодка. Они спустили ее на воду. Катя взяла пару весел.
– Нам нужно гнать что есть силы, чтобы попасть вовремя, - сказала она.
Они направили лодку на середину реки и пустили ее стрелою вниз по течению. Ночь была ясная, безлунная. Тысячи звезд смотрели на них из темно-синей высоты. Далекие берега с деревнями, церквами, рощами медленно уплывали от них, погружаясь в туманную мглу. Мерно, в такт ударяя веслами, они неслись.
Когда они прибыли к городку, где приставал пароход, было пять часов. Пароход отходил в шесть без четверти.
Катя постучалась к знакомому рыбаку и сдала ему лодку, которую он должен был доставить обратно Они пошли по пустынным улицам к пристани, почти не разговаривая дорогою. Катя была утомлена и разбита долгой греблей и волнениями прошлой ночи Владимир был сдержан и молчалив. На душе у него залегла тяжесть, которую даже счастье снова возвращенной свободы не могло совершенно облегчить. Он не сомневался ни минуты, что Крутиков на него донес. И Катя будет его женою!
Катя первая прервала молчание.
Послушайте,- сказала она, - когда вы приедете в Петербург не можете ли вы как-нибудь дать мне знать что вы прибыли благополучно?
– Хорошоблагодарю вас, - сказал Владимир.
– Только едва ли это необходимо. Если меня сторожат и арестуют на пристани, вы это сами увидите. А если нет то можете считать меня в безопасности. Я доеду на пароходе до Нижнего, а оттуда ничего не стоит добраться до Петербурга.
– Нетвсе-таки дайте знать, - настаивала Катя.