Домик у подножья
Шрифт:
– Ты хоть понимаешь, что тебе нужно сразу же звонить в скорую и в полицию, перед тем как завалить девку? – Андрей пристально вглядывался в пухлое лицо, голос его не дрожал смешливыми струнами, он говорил предельно серьезно. Только подёргивание нижней губы слегка выдавало его. – Либо ты ее прикончишь своим весом, либо она прикончит твое сердечко, – закончил он, – и снова раздался тонкий смех, напоминающий звон бокалов.
Гневные поросячьи глазки выстреливали ненавистью из всепоглощающих щек. Краска залила лицо, по вискам заструились ручейки пота. Леша был пухлым мальчишкой, невысокого роста, он был главным инициатором походов в кафе и зависанием на фуд-корте. Если у кого и оставались нетронутые остатки пищи, друзья знали, что с ними делать. Они любили Лешу – маленького толстячка, который вечно подкалывал всех и каждого. Любая фраза, вылетающая из
Если речь заходила о его весе, он начинал терять голову. Все понимали, если хочешь остудить пыл сопляка – напомни ему о боках, стремительно падающих на землю. Тем не менее, шутки от друзей он воспринимал значительно проще, чем от посторонних людей. На то они и друзья.
Маленькие кулачки сжались, а тонкую линию губ прорвали твердо сомкнутые зубы. Воздух омрачил воинственный вопль, и Леша бросился на своего обидчика.
Увидев, как на него несется маленький вопящий толстячок, Андрей не смог сдержать смеха. Он ловко уклонился в сторону, и пухлое тельце упало на пыльную землю. Желтые листья облепили со всех сторон мальчишку, и Леша, отряхиваясь от листвы, поднялся на ноги. Сжимая кулаки, он переводил взгляд со смеющихся друзей на удивленных прохожих, что беззастенчиво улыбались толстячку. Он не заметил, как один из листков прилип к его промежности.
– Можешь нас не стесняться, Адам, – улыбнулся Ваня. Друзья вновь засмеялись, а Леша озадаченно уставился на них. Они указали на листок, присохший к его паху, – или ты собрался кому-то позировать? – продолжил Ваня, и тут уже Леша подхватил дружеский хохот. Смахнув листок с промежности, он продолжил с друзьями бесконечный путь домой.
Порой, перемахнув через все детские годы, ворвавшись во взрослую жизнь, ты недоуменно всматриваешься в счастливые лица детей, забывая о том, что сам был таким же. И дорога, тянущаяся от автобусной остановки до твоего дома, кажется тебе минутной тратой времени. В то время как для детей она представляет опасное приключение, которое каждый день затягивается до часу. И дело здесь далеко не в маленьких шажках.
После того, как мальчишки пришли домой, все вокруг замерло на миг. На улице было пустынно, и только любитель выпивки шатался из стороны в сторону, напоминая перекати-поле в пустыне. Поселок, в котором жила ребятня (если такое слово можно применить к вступившим на путь взросления подросткам), находился в глуши хвойного леса. Извечный аромат зеленых иголок, чистый воздух и уютное отрешение создавали атмосферу маленького счастья.
Поселок был в изоляции, словно провинившийся заключенный, посаженный пожизненно в камеру-одиночку. Для некоторых – это нестерпимые муки, для других – тихая размеренная жизнь. Несмотря на свою отрешенность от города, поселок наполняли самые разнообразные человеческие судьбы. Здесь проживали богачи, которые, надо сказать, не относились к зажравшемуся типу и могли спокойно помочь соседям рангом ниже. Были молодые мамы, обожавшие собираться на детских площадках и обсуждать последние сплетни. Встречалась толпа ребятишек, которые визжали, играя в догонялки. И даже был низший пласт человеческого деяния – горькие пьяницы. Стоит сказать, что к ним жильцы поселка относились не слишком строго, видя горе людей, соседи медленно качали головой – «может, это и не их вина» – как бы говорил этот жест. Но каждый в глубине души четко осознавал, что шатающаяся дорога, освященная каплей дешевого алкоголя, не могла появиться сама собой. Виноваты всегда люди, и не стоит перекладывать свою паршивую жизнь в руки судьбы.
В поселке проживало чуть меньше тысячи людей, но, несмотря на это, каждый знал каждого в лицо. Он был самодостаточен, и если бы можно было работать на дому, его жители с радостью бы никуда не выезжали. Все без исключения любили это место, и никто даже не мог подумать перебраться отсюда в шумливый город.
Маленькая точка посреди громадины леса. Если посмотреть на поселок с иллюминатора, то можно увидеть тоненькие жилы, что паутиной исходят из кучи налипающих друг на друга домиков. Это дороги, что ведут в разные закоулки нашей необъятной страны. По одной из них каждый день ходит зеленый автобус, напоминая жильцам, что они не одни
Обычно обедом поселок впадает в сонливое состояние. И это не связано с дневным сном. Если бы. Молодые мамаши, выгуливающие с утра своих чад, возвращаются домой и укладывают их спать. Если это удается сделать, то чаще всего они наслаждаются горячим чаем с шоколадным печеньем, усаживаются поудобнее в кухне и берут в руки свой неизменный атрибут – телефон. Здесь-то и бросается в глаза коренное отличие жителей поселка от жителей города – телефон им нужен, чтобы говорить. Сейчас это становится редкостью. Уставшие женщины часами обсуждают утреннюю прогулку, не забывая упомянуть о безликой блузке соседки или об отвратительном поведении ее сына. Даже такие сплетни носят безобидный характер, так как под конец разговора мамашки обычно вспоминают и о положительных качествах незадачливой соседки. Мужчины – главные добытчики и хищники поселка даже не представляют, какая жизнь протекает в этих местах в дневное время. С утра до вечера они зависают на работе, а потом уставшие приходят в любимый дом, где их ждет аппетитный стейк с картофельным пюре. Школьники, возвращающиеся со школы, обедом обычно выполняют домашнее задание или, по крайней мере, делают вид, что выполняют его. Некоторые кропотливо сидят за бессмысленными математическими примерами, чертя в тетради ненужные никому кроме их учительницы пирамиды и треугольники. Некоторые же натягивают наушники и включают свои мощные компьютеры, предвкушая виртуальные приключения с друзьями. Малая часть из них берет в руки запыленные книги и погружается в свой приглушенный надуманный мир.
Так или иначе, все наслаждаются отведенной им жизнью. Как только время переваливает за пять вечера, маленькие отпрыски просыпаются, давая понять об этом всей улице своими пронзительными воплями, первые мужчины, как долгожданные подснежники появляются на пороге дома, а школьники, один за другим выпучив глаза, доказывают, что домашняя работа выполнена в сроки. Про качество выполнения они обычно умалчивают, да и матери их об этом не спрашивают, и после нескольких минут храброго рычания подростков, отпускают их на улицу.
Вечером поселок оживает. Загораются фонари, маяками освещая узенькие дорожки, магазинные витрины приобретают чарующее свечение, а по улицам начинает раздаваться шум и громкие разговоры. Отцы, немного отдохнувшие после работы, собирают вместе с женами своих малюток в долгую прогулку (правда эта прогулка может закончиться, когда им захочется, в отличие от одноименного произведения). Улицы покрываются семейными парами, гуляющими по зеленому лесу и машущими друг другу руками. Улыбки не сходят с их лиц, и многие осознают то самое мгновение настоящего, которое иногда так сложно поймать суетливым городским муравьям. Наверное, именно это чувство и есть счастье. Как бы то ни было, никто из них даже не догадывался, что скоро безмятежность закончится, а дружелюбные соседи начнут поглядывать друг на друга с неприязнью.
Обедом поселок молчал. Но на улицах все же мелькали тени. Не только пьяницы, мило беседующие о смысле бытия, но и тройка подростков, белой вороной выбивающаяся среди цветущего человеческого муравейника.
Макс, Тима и Толик – колоритные персонажи, отличающиеся грубостью и тупой прямолинейностью от своих соседей. Не сказать, чтобы их ни любили, но точно в гости эту троицу к себе никто бы не позвал. В школе их обходили стороной, не дай бог заглянуть в сверкающие глаза. Учителя, признав свою беспомощность, усаживали их на последнюю парту и пытались вести урок, время от времени повышая голос, чтобы перекричать увлеченных беседой непутевых подростков. Нельзя сказать, что родители не справились с воспитанием, так как, по крайней мере, у двух из них они были образованными людьми. Скорее всего, повстречав друг друга еще в детском садике, они открыли для себя беззаботный мир, где ответственности и будущим планам не было места.
Бывало, что они покидали школу до официального конца уроков. Однажды они сообщили всему классу, что последнего урока не будет, и тогда их одноклассники шумно выбежали на улицу, ликуя от предстоящей свободы. Троица, улыбаясь, плелась за овечками – три волка, облизывая пасти, наблюдали на результаты одной лишь сказанной фразы. На всю толпу изумленно смотрела учительница, у которой как раз и должен был пройти последний урок. Не в силах ничего сказать, она протягивала дрожащие руки к убегающим от нее детям. Внутри нее все обрывалось, и даже капля возмущения не могла вынырнуть наружу.