Домик у подножья

Мусиенко Марк

Леша, пошатываясь, пошел к деревьям. Снизу стелился зеленый ковер. Он обернулся на друзей, пытаясь понять, наблюдают они за ним или нет. Ваня с Гавром старательно поднимали длинную шпалу. Как выглядит подорожник? – спросил сам себя Леша вслух, – что это вообще такое?!

Он сорвал первый попавшийся большой лист и поспешил обратно. Прибежав к друзьям, он с ужасом заметил, что глаза Андрея смыкаются, а тело безжизненно весит на руках Вани и Гавра.

– Он что, это самого? – хмель мигом улетучился из головы Леши.

– Да он спит, – объяснил Ваня.

– Где

подорожник?! – раздался пьяный возглас, и Леша тут же сунул ему спасательный лист в руки. Особо не вглядываясь, что ему принесли, Андрей смачно плюнул на зеленый лист и приложил его к разодранному локтю.

– Это не подорожник, – прошептал Ваня, – но ему знать об этом не обязательно.

Они неумело уложили Андрея на землю и заботливо накрыли его рюкзаками. Длинная шпала согнулась пополам и прижала колени к животу. Натянув на себя рюкзак Гавра, Андрей отвернулся лицом к лесу, сладко что-то прошептав себе под нос.

– Только не говорите, что он сейчас прошептал имя нашей исторички! – со страхом в глазах обронил Леша.

– Боюсь, что именно так, – подтвердил страшную догадку друга Ваня, – ладно, пойдемте, посмотрим, что там в гараже.

Подтянувшийся хмель ослабил свою хватку, и теперь подростки стали ощущать легкость в теле. Любопытство, внезапно подкравшееся к ним, рвало все изнутри, отчего они ускорили шаг и в следующий миг уже стояли перед таинственной черной дырой, ведущей в гараж.

Дело клонилось к вечеру, поэтому золотистые блики солнца мягко перетекли в красное зарево. На пустыре слышался размеренный храп – Андрей, завернувшись в груду рюкзаков, постигал свой первый в жизни пьяный сон. И судя по его улыбке, снилось ему что-то (или кто-то) очень приятное.

Тем временем, сбросив с себя оковы алкоголя, трое друзей храбро вошли в холодную темноту. Включив фонарики на телефонах, они осмотрелись вокруг. К их несчастью, в гараже не было чего-то ценного и загадочного: разбитое окно, велосипед, пыльные табуретки, пустые стеклянные банки и прочий хлам. До них не сразу дошло мелодичное капание, что разлеталось в дальнем углу. Громадная лужа, что блестела по центру, зловеще подступала к их ногам.

– Немного прохладно, – заметил Леша и в доказательство своих слов выпустил наружу клубок пара. – Будет тяжело все это обустроить.

– Крыша протекает, вентиляции не было, вот все и замерзло. Здесь очень высокая влажность, надо будет это как-то исправить, – оценивающе промолвил Ваня.

– Если потрудиться, до зимы можно успеть, – заключил Гавр. Друзья уже разглядывали помещение новым и свежим взглядом, стараясь подмечать по возможности всякие мелочи и с ходу обдумывая как их исправить, как тишину прорезал крик Андрея.

Подростки выбежали из гаража и тут же замерли. Перед ними стояла троица возле лежащего друга-шпалы. Макс молча занес ногу для удара и снова пнул проснувшегося мальчишку по худому заду. Андрей вскрикнул и пополз на карачках к друзьям. Весь алкоголь мигом выветрился из его большой головы. Друзья, прижавшись друг к другу, волнительно наблюдали за троицей, а она в свою очередь, зловеще улыбаясь, приближалась к ним.

4

Развернувшаяся

картина напоминала финальную сцену вестерна, где ковбои, щурясь от палящего солнца, испепеляли друг друга взглядом, а смуглые шершавые пальцы нервно барабанили по рукоятке револьвера.

Однако солнца уже не было. Темень пожирала последние остатки света и окружала подростков с разных сторон. Леша инстинктивно спрятался за Гавром, тот мужественно оставался на месте. Лицо его как обычно не выражало никаких эмоций. Только приглядевшись можно было увидеть, как скулы на прыщавых щеках нервно подергиваются. Ваня неосознанно вышел вперед, закрывая детской грудью своих друзей.

Увидев это, Макс еще шире заулыбался. В эту секунду он напоминал жирного кота, схватившего добычу. Сзади него плелись Тима и Толик. В руках у них была огромная ржавая бочка. Она была завалена дровами и ненужной макулатурой. Соломенный веник торжественно торчал из всего этого хлама, свидетельствуя о том, что троица намерена провести глобальную чистку в одном из потрепанных железных укрытий для машин. И судя по всему, уборку они собирались наводить именно в дальнем гараже, перед которым сейчас испуганно стояла банда (как любил говаривать Андрей).

На самом деле, троица незначительно превышала возрастом стоящих перед ними ребят. Макс был самым старшим из них – ему недавно стукнуло 17 лет. Тиме с Толиком было по 16, но вскоре они должны были догнать своего неформального лидера.

Троица подошла к друзьям вплотную и остановилась. Тима с Толиком с грохотом уронили бочку на землю. Она повалилась на бок и из нее посыпалась бумага вместе с дровами. Немного покачавшись на земле, бочка остановилась, как, впрочем, и ее нутро. Тима подул на онемевшие пальцы и сунул их в карманы куртки. Андрей невольно усмехнулся и тут же умолк. Тима подмигнул ему. Он не был злым. Вообще-то, вся троица не была злой, но все же ее приходилось обходить стороной. У троицы было странное представление о добродетели.

– Ты ведь знаешь, что твой отец работает на моего? – несмотря на высокий рост и мускулатуру, у Макса был на удивление детский голос. Ваня, которому адресовался этот вопрос, молча кивнул в ответ. – Я думаю, что твой отец не обрадуется, узнав, что ты распиваешь пиво с друзьями за гаражами, – детский голос как сталь прорезал морозный осенний воздух.

– Ему незачем знать, – Ваня старался придать своему голосу убедительности и у него это получилось. Твердый ответ застал Макса врасплох, и он замялся. Это почувствовали Тима с Толиком и грозно уставились на дерзкого мальчишку.

Секундой позже, Макс уже подпрыгнул к нему и схватил его за шею. Сильные руки не давали сделать Ване ни единого движения. Он отчаянно вертел головой, но та предательски замерла под мышкой Макса. Далее последовал глухой удар прямо в солнечное сплетение – чуть ниже груди. Все подпрыгнули от такой неожиданности. Ваня же со стоном повалился на землю и принялся беспомощно раскрывать и закрывать рот, будто рыбка в аквариуме. Жадно ловя воздух, он со злобой смотрел на Макса, и как ему показалось, увидел на его лице щепотку вины.