Домочадцы и другие лоскутяне
Шрифт:
– Все вниз! – скомандовал Ди Ноель. – Сейчас надо постараться успеть направить льды и камни в сторону. Надо обрушить ближайшую гряду, тогда она перекроет дорогу потоку! Иначе льды заполнят озеро, и сметут посёлок молочнорекцев! – Ди Ноель уже кричал, так как гул от движущихся камней заглушал их голоса, – Сюда надо заложить самый мощный заряд. И ещё три вот там – генерал указал кивком головы. – Фитили делайте подлиннее, чтобы мы сами смогли отойти на безопасное расстояние! Говоря это, он уже закладывал порох в вырытую штыком ямку В этом генерал-картограф был весь – профессионал! Миша и Сима отчаянно старались углубить пороховые закладки, чтобы взрывы в указанных Ди Ноелем местах обрушили ребро горы, делящее склон на неравные части, в узкое горло ущелья. Тогда будет перекрыто сползание ледника, и горное озеро останется нетронутым.
– Поджигай, – взмахнул рукой Ноель,
Умница Жабль с Вареником на спине тут же подхватил генерала, сделал бросок сначала за Мишей, следом – за Симой и резко взмыл ввысь. В этот момент первые камни начали обстрел того места, где лоскутяне только что находились.
– Уходим! – крикнул генерал-картограф, и Жабль начал движение к посёлку.
В низине, с трёх сторон окружённой горами, лежал небольшой посёлок Молочные Реки. Назывался он так, потому что его жители исстари занимались производством замечательных молочных продуктов – творога, масла, сыров и сметаны, которые они готовили из вкусного молока своих коров. Сыры и сметана из этого посёлка славились на всём Острове, и моментально раскупались островитянами. В Молочных Реках очень заботились о коровках, пасли их на лучших пастбищах в лугах предгорья и в низине, и в каждой семье холили и ласкали этих больших добродушных животных, приносящих достаток. На заднем дворе у всех стояли добротные и просторные стойла для скота, птичники, хозяйственные постройки, в которых хранился весь необходимый для работ на земле инвентарь и корма, заготовленные на зиму. В отдельных кладовых хранилось готовое масло и дозревали сыры. Дома в нём были поставлены ещё прадедами нынешних его жителей. Они строились по единому плану из серого камня, вырубленного в горах, и были крыты празднично-яркой коричневой черепицей. Перед каждым домом был разбит пышный палисадник, и стояли скамейки и столы, выкрашенные весёлыми красками. Старые деревья у невысоких заборов давали густую тёплую тень. Ребятишки летом играли на чистых улицах, либо гурьбой уходили на речку. А взрослые, окончив дневные труды, пили чай в палисадниках и пели песни, и над посёлком витали запахи сдобных пирогов и протяжные мелодии. А по праздникам они устраивали танцы на площади в центре посёлка. Зимой, когда коровы возвращались с пастбищ в чистые и тёплые стойла, жители Молочных Рек вечерами ходили в гости. Мужчины сообща правили к весне инструмент, а женщины вместе пряли, ткали, шили и вышивали – и непременно пели, потому что работа с добрыми друзьями всегда в радость! А их знаменитые сыры дозревали в мире и добре.
Так и поживали молочнорекцы. Дни отдавали трудам и заботам. А вечера посвящали близким или мечтам… К слову сказать, так жили все лоскутяне. Ну, или почти все…
Позади каждого молочнорекского дома, как и во всех подворьях Лоскутного Королевства, стояли три полностью оснащённые мощные корабельные мачты. Обычно яркие паруса были свёрнуты. Но по решению Совета Королей изменить курс Острова, все лоскутяне распускали паруса. Тяжёлые полотнища наполнялись ветром, и пёстрая регата увлекала Остров в нужном направлении.
…Гоша и Чау спешились у первого дома на окраине посёлка. Когда надо было сделать что-то быстро, аккуратно и внимательно, не было никого, кто справился бы лучше Хулигана Гоши.
– Ну, Чаушка, буди всех, – он слегка потрепал собачку по загривку. Чау чуть припала на передние лапы и громко залаяла:
– Братцы, на посёлок идёт беда! Скорее поднимайте хозяев! Ответом ей был слитный лай, одновременно раздавшийся во всех дворах. Деревенские собаки лаяли, не прекращая. Через пару минут на крыльце каждого дома появились встревоженные мужчины. Гоша и Чау побежали по дворам.
– Скорее на улицу, надо уходить от наводнения, торопитесь, торопите соседей!
В домах загорелся свет, в окнах стали видны мечущиеся внутри комнат силуэты. Потом на улицу стали выбегать наспех одетые люди, многие с детьми на руках. Хулиган Гоша успокаивал их, как мог:
– У нас достаточно Жаблей, чтобы сейчас всех вас поднять в воздух и увезти отсюда. Времени только в обрез. Поэтому сначала сажаем на Жаблей женщин и детишек. Потом уже на посадку пойдут мужчины! Не волнуйтесь, никто не потеряется, всех перевезём в определённое безопасное место! Проходите скорей!
Началась спешная посадка.
…Жабль с картографами «на борту» поднялся повыше, потому что ледовый поток уже начал вливаться в горло ущелья. В этот момент Сима крикнул: «Вниз!». Жабль на мгновение завис, затем пошёл на снижение. В бегущем свете фонаря чуть ниже по склону жался к чахлому серому кусту козлёнок. Должно быть, испуганный грохотом, он отбился
…Над Молочными Реками зависла стая Жаблей. Почти все уже были подняты на безопасную высоту, Гоша, Чау и несколько мужчин спешно обходили дома – вдруг кто-то не смог выбраться, или так крепко спал, что не услышал сигнала тревоги. В одном доме обнаружили развалившегося на тёплой печи заспанного рыжего кота, который принял всё происходящее за помеху своим сладким снам. Гоша бережно взял его на руки. Теперь всё – можно и самим садиться. Нарастающий гул от идущей горной беды уже не позволял терять ни минуты времени на размышления…
…Увидев, что лёд и камни заживо погребли Симона, Миша бросился было вниз, но мощный рывок Ди Ноеля за кафтан удержал его на месте.
– Сидеть! Мальчишка! – рявкнул он, и в голосе его была слышна генеральская сила. – Вареник, остаёшься за старшего! Я спускаюсь, вы страхуете. Примерно через минуту начнутся взрывы пороха. Если до этого времени я не поднимусь с Симоном – уходите немедленно! Это приказ, понятно? – Говоря это, он обвязывал себя верёвкой. Ещё одну, свёрнутую, укрепил на поясе и резким толчком спрыгнул вниз. Тренированные мышцы солдата помогли ему удержать равновесие при прыжке. Грохот наполнял ущелье. Казалось, в мире кроме этого неживого и убивающего звука больше ничего не существовало. Ноель начал руками разгребать образовавшийся над Симоном холмик. Через несколько секунд рабочие перчатки из грубой кожи превратились в лохмотья. В следующие – в лохмотья превратилась кожа на его пальцах. Он отбрасывал куски льда и кричал «Симон!» – но сам не слышал своего голоса. Время для него как будто остановилось, в жизни больше не было ничего, кроме резкой боли в пальцах и одуряющего грохота… Тридцать пять секунд… Сердце его разрывалось – ведь он, хотя и был закалённым воякой, всё же так нелепо погибать не хотел! Тридцать девять! Вдруг из-под отброшенного камня появилась ладонь. Ноель схватил руку Симы, тот вцепился в его запястье. Мгновенно генерал обмотал свою и его руки верёвкой, отбросил ещё пару камней. Сорок семь секунд! «Держись!» – беззвучно крикнул он Симону и дал знак Варенику и Мише. Они вдвоём стали вытягивать Ноеля и Симу из каменного мешка. Жабль помогал им, как мог… Пятьдесят шесть секунд – генерал и спасатель оказались на Жабле, и все увидели, что левой рукой Симон держит у груди дрожащего козлёнка.
«Вперёд!» – снова беззвучно закричал Ноель, и Жабль взмыл вверх, а затем взял направление к основанию горы…
И в эту секунду начали взрываться установленные ими пороховые заряды… Взрывов слышно не было из-за скрежета крошащихся языков льда. Просто, в ночи вдруг один за другим раскрылись девять ослепительных золотисто-розовых цветков. Нельзя было понять, что происходит вокруг: огненные вспышки от взрывов оказывались в мешках густой пыли, и в их недолгом свете были видны движущиеся драконьи хребты, заполнившие вход в ущелье. А дальше снова воцарилась темнота. Вдруг грохот, убивающий всё живое, зазвучал по-другому – в горах повис рёв смертельно раненого чудовища… Он ещё длился, умножаемый совершенно обезумевшим эхом, но сила его ослабевала. Рёв затухал… Потом стал отчётливо слышаться стук от падения мелких камней – каменный град, затем шум дождя из песка и ледяной крошки. И тут наступила тишина! Такая, что от неё больно стало ушам! Сима, Миша, Вареник и Ноель заговорили одновременно, но слух их отказывался понимать звуки человеческой речи…
– Как ты правильно рассчитал места заложения зарядов! – кричал Вареник Ноелю
– Из-за этого козла ты всех заставил волноваться, – кричал Ноель Симону.
– Как хорошо, что деревня не пострадала, – кричал Симон Ноелю.
– Какое счастье, что с тобой ничего не случилось, – кричал Миша Симе.
…Жители Молочных Рек сидели на Жаблях. Напряжение и печаль читалась на их лицах, но никто не плакал – это были труженики, и они знали, что вместе смогут преодолеть всё. Их тучные стада вместе с пастухами находились на дальнем пастбище, и коровам ничто не угрожало, а значит, всё у знаменитого посёлка сложится хорошо, и новые сыры созреют в положенное время. А дома, если понадобится, они отстроят заново – все вместе! Гоша поднял руку, чтобы дать знак Жаблям трогаться в путь, но в это время Чау сказала ему: «Грохот стал другим – он затихает!»