Домой на Рождество
Шрифт:
– Айден, – я подняла руку, – помолчи секунду.
– Прости меня, пожалуйста. – Вид у него был такой, словно он только что получил выговор от учительницы.
– Айден, посмотри на меня.
Мы наконец встретились взглядами. Он явно нервничал.
– Айден, ты только что сказал, что, вероятно, все еще любишь меня, даже если бы я была серо-буро-малинового цвета.
– Бет, – Айден переминался с ноги на ногу, – извини за такое малопоэтичное сравнение, я не силен по части красивых метафор.
– Нет, – покачала я головой, – дело в другом слове.
– Неужели в слове
– Айден, слово «люблю».
Странно: когда мы были вместе, я часами, не перебивая, слушала его болтовню о чем угодно. А теперь она меня раздражала.
– Айден, ты произнес слово «люблю».
– Ну да, Бет. Я подобрал наиболее подходящее слово для того, чтобы описать мои чувства к тебе. Да, я тебя люблю.
Я смотрела на него, задерживаясь взглядом на его губах, бледных голубых глазах, идеально прямом носе. Айден Доулс только что признался мне в любви. Впервые в жизни мужчина сказал, что любит меня. Так почему же я не прыгала от радости и сердце в моей груди не рвалось наружу от восторга? Разве не сбылась моя мечта? Ведь я мечтала именно об этом, с тех пор как мне исполнилось восемь лет и я утыкалась носом в книги о Золушке и Спящей Красавице, пока мои родители орали друг на друга в кухне? Мне нужно было броситься на шею к Айдену и признаться ему в ответных чувствах.
Но… я не была в себе уверена.
После того как мне признались в любви, я не ощущала себя счастливее. В небе не взрывался салют, вокруг не пахло розами, и вместо того, чтобы ощущать эмоциональный подъем, я вообще ничего не чувствовала. Глядя на своего бывшего парня, понимала, что он стоит и терпеливо ждет моей реакции на его признание. Да он и выглядеть стал по-другому с тех пор, как мы расстались: раньше Айден казался мне высоким, стройным и благородным, а теперь выглядел тощим, малоприятным, с тонкими волосами и неважной кожей, да к тому же мужчиной, который не умел одеваться со вкусом.
Я влюбилась когда-то в интеллигентного, утонченного Айдена. А сейчас передо мной стоял помпезный хлыщ, обуреваемый странной страстью к женщинам-тигрицам. Нет, он не был плохим, собственно, остался тем же, каким был, когда мы познакомились. Но почему же я тогда ощущаю его чужим? Словно мы не из одной команды?
– Дорогая, с тобой все в порядке? – поинтересовался Айден, похлопывая меня по плечу. – Почему больше не рычишь, тигр?
– Айден… – я взяла его большую руку своими маленькими ладошками.
– Что, любовь моя?
– Нам не нужно быть вместе.
Он изменился в лице:
–
Пожимая его руку, я продолжила:
– С моей стороны было нечестным давать тебе второй шанс, и мне жаль, прости меня. Ты правильно поступил, когда бросил меня. Я действительно притворялась той, которой не являюсь. И человек, которого ты якобы любишь, эта женщина-тигрица, тоже не совсем я. Я – значительно сложнее.
Мне понадобилось двадцать четыре года – фактически, вся жизнь на данный момент, – чтобы понять кое-что про любовь. Во-первых, любовь – не простое слово, которое легко произнести. Любовь – редкий талант принимать человека таким, какой есть, без прикрас. И во-вторых, говорить о любви имеет смысл, только когда ты слышишь в ответ то же самое.
– Значит, ты не тигрица, – проговорил Айден. – Ты больше, чем тигрица. Хорошо, Бет. Мне надо подумать об этом.
– Подумаешь?
Айден кивнул.
– Бет, ты кого-то встретила, в этом причина?
Я вздрогнула, вспомнив о том, когда видела Мэтта в последний раз.
– Мне казалось, что да. Но, наверное, я ошиблась.
– Вот как, – по Айдену было видно, что он окончательно запутался. – Знаешь, я так много думал о нас. И мне кажется, что если тот мужчина позволил тебе уйти, он просто идиот.
Я улыбнулась: слушать, как Айден обзывает Мэтта идиотом, было забавно.
– И что теперь? – Айден пожал плечами и вынул свою ладонь из моего пожатия. Я сама удивилась, насколько крепко его держу. – Похоже, мне пора прощаться с тобой.
– Видимо, одним пожеланием спокойной ночи не обойдемся.
– Да? – Айден был удивлен.
– Я улетаю в Австралию. Вот о чем я тебе хотела сегодня сказать. У мамы там бизнес, она купила мне билет, хочет взять меня с собой. В Брайтоне меня больше ничто и никто не держит. Согласна, что работать секретарем на собственную мать в Сиднее – не лучшая судьба, но, по крайней мере, я большую часть года буду греться на солнышке.
Айден выглядел озадаченным:
– А как же насчет твоей работы в «Пикчербоксе»? Я-то думал, что ты там останешься и будешь карабкаться вверх по карьерной лестнице, пока не станешь хозяйкой какого-нибудь собственного кинотеатра.
Наверное, я проболталась ему о своих планах на жизнь во время одного из наших не очень трезвых свиданий.
– Ну что же, Айден, не всем мечтам суждено сбыться. Пора мне повзрослеть и начать жить в реальном мире. Я улетаю завтра утром.
– Ничего себе, – Айден, казалось, был в шоке. – Что ж, тогда давай прощаться.
– Давай.
– Можно тебя хотя бы обнять на прощание? По-дружески? Ты не сочтешь это грубым?
– Нет, я сочту это милым.
Мы обнялись, я уткнулась щекой в его плечо.
Но думала я не об Айдене, а о Мэтте.
Глава 34
Мэтт
Кроссовки скрипнули от соприкосновения с линолеумом, я бежал по больничному коридору и едва успел притормозить у поворота в палату деда. Дверь была открыта, и я влетел внутрь. Было темно, но света из коридора вполне хватало, к тому же на стене горел ночник. Я заметил, что занавеска вокруг дедовой кровати плотно задернута.