Домой на Рождество

Тейлор Келли

– Да на самом деле решилось только сегодня, – я отвернулась от подруги, не в силах смотреть ей в глаза, – но понятно было уже пару недель назад, когда я не прошла собеседование и не получила работу. Я все надеялась, что что-нибудь произойдет: мама передумает лететь, или Джеймс, получив должность менеджера в «Пикчербоксе», вдруг откажется, и тогда позовут меня… но ничего из этого не случилось, как видишь.

– А как же твоя комната? Твои вещи?

– Ну… – я вдруг поняла, что о вещах-то и не подумала, – сейчас я смогу взять с собой совсем немного вещей, а остальные попрошу тебя, если не сложно, посылать мне почтой. А что останется – можно

отдать в приют. Мама не видит проблем для меня с получением постоянной визы.

– Постоянной? – воскликнула Лиззи.

– Да, – кивнула я, стараясь не замечать выражение ужаса на ее лице, – я уже оплатила следующий месяц по ренте квартиры, и в банке еще остались деньги, чтобы их перевести. Через восемь недель сможешь найти себе новую соседку, Лиззи.

– Неужели ты уедешь? – Она никак не могла поверить в реальность происходящего.

– Да.

– О, Бет, – Лиззи пододвинулась ко мне и обняла меня, – мне будет тебя не хватать.

– И мне тебя тоже. Обещай мне, что будешь себя беречь. – Я отстранилась, чтобы хорошенько разглядеть свою верную подругу. – Я не хочу однажды в новостях услышать, что молодая красивая женщина погибла, застряв в окне пивбара…

– Даю тебе слово, что стану беречь себя, – улыбнулась Лиззи.

– Тогда все отлично! – Я хлопнула в ладоши. – Ты поможешь мне собрать вещи? У меня для тебя есть бутылочка вина, если…

– Вина? – оживилась Лиззи. – Путь к моему сердцу действительно лежит через вино, ты угадала.

Глава 36

Мэтт

– Мэтью?

Я почувствовал, как кто-то коснулся моей руки.

– Мэтью, вы будете прощаться?

Я поднял голову. Сестра О’Рейли так и сидела рядом со мной, как в тот момент, когда я узнал о смерти деда. Руки все еще дрожали от стресса. Да, я хотел увидеть деда больше всего на свете, хотел попрощаться с ним. Увидеть, как его морщинистое лицо светится от радости, когда он слушал мои шутки. Подсмотреть, как дед таращится на грудь медсестры. Услышать, как он говорит, встречая меня: «А не Мэтт ли это, мой единственный любимый внук?». И почувствовать его тяжелую лапу на своем плече. Но деда больше нет.

– Нет, – ответил я, – спасибо. Я не смогу.

Одна маленькая слезинка скатилась по моей щеке и упала на руку. Когда я поднес руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть слезинку, оказалось, что та уже растаяла. Слезы иссякли, я наконец перестал плакать.

– Хорошо, – кивнула сестра О’Рейли. – Я понимаю, как вам тяжело, но и вы поймите, что у нас много бумажной работы из-за смерти вашего деда. Так что я вынуждена вас покинуть. Если хотите, я соберу для вас его вещи, те, что остались. Без спешки, только без спешки.

– Да, соберите, пожалуйста. – Слова звучали странно, словно не я, а кто-то другой говорил их.

Взошло солнце. Оно светило сквозь облака, очень робко, словно не хотело быть замеченным. А потом вдруг засияло в полную мощь, охватывая весь мир.

Я шел, держа в руке сумку с вещами деда. Сумка была слишком велика для этой ноши: часы, фотографии, ключи, журналы и вещи деда занимали лишь ее маленькую часть. Но в сумке лежало еще кое-что, что нашла сестра О’Рейли. Дед спрятал это под подушку. Фото, на котором мы с дедом были вместе. Я никогда раньше его не видел, но помню, как нас фотографировали. Мы сидели в саду солнечным летним днем, мне было десять или двенадцать лет. Дед держал в руках огромную

рыбу, прижимая ее к груди и глядя в камеру. А я улыбался деду, забывая смотреть в камеру. Я держал его рыболовные снасти. Сеть обмоталась вокруг меня, но я и не замечал этого. Дед был моим кумиром, и в моем взгляде, как и много лет назад, читалось только восхищение. Он был моим героем, я хотел походить на него, когда вырасту.

Проголодавшись и захотев пить, я, совершенно измотанный, вернулся домой. Взглянул на часы – они показывали 9.22. Как такое могло произойти? Прошло всего четыре часа с тех пор, как мне позвонили из больницы, а ощущение было, словно миновало миллион лет. Или всего несколько секунд – не поймешь. Я так устал, что едва мог попасть ключом в замочную скважину. Вскоре я вошел и проследовал в гостиную. Если я посплю пару часов, наверное, смогу…

– Алиса?

Моя бывшая как ни в чем не бывало сидела на диване, положив ногу на ногу. На ней были те же джинсы и тот же джемпер, что и прошлым вечером, только на лице гораздо меньше косметики, и волосы она убрала в «хвост».

– Где ты был, Мэтт?

– Я ездил к… – но дальше я уже не мог говорить, руку оттягивал пакет с вещами деда, мертвого деда, и я вдруг понял, что не могу объяснить этой женщине весь ужас произошедшего. Как будто если произнесу слова вслух, то смерть деда станет еще реальнее, чем она была до этого.

– Язык проглотил? Как типично, в твоем духе!

– Что в моем духе?

Алиса запрокинула голову и рассмеялась. Как будто я только что очень удачно пошутил.

– Ты, Мэтт, бесчувственный и к тому же эгоист.

– Эгоист? – Я понимал, что глупо повторять за Алисой, но не мог остановиться. У меня в голове царил хаос, к тому же я почти не спал и вообще с трудом понимал, что творится вокруг. Только что умер дед, а теперь у меня в комнате на моем диване сидела Алиса и выносила мне мозг. Возникло ощущение, будто я попал из одного кошмара в другой.

– Мне практически пришлось заставить тебя переночевать со мной вчера вечером, – продолжала Алиса. – А потом проснулась утром и не нашла тебя рядом. Ты куда-то ушел. После всего того, что я сказала тебе про поддержку… ты… ты… поступил как говнюк!

И тут я улыбнулся. Впервые за много часов ужаса – вдруг стало смешно. Слово «говнюк» действительно смешное.

– Ты еще и смеешься! Я пыталась звонить тебе, но у тебя не работал телефон! Понятно, что ты просто не хотел, чтобы я знала, куда ты пошел.

– Алиса, дело в том… – Я сел в ближайшее кресло, потому что подкосились ноги. – Дело в том, что я…

– Что? Пошел и потрахал кое-кого еще? У тебя есть кое-кто еще, да, Мэтт?

Я подался вперед и закрыл лицо руками:

– Алиса, я только что из больницы. Мой дед…

– Что с ним? – Ее интонация мгновенно переменилась.

А я все никак не мог выговорить эти простые слова. Повисла удручающая тишина. Потом Алиса выдохнула тихое «боже мой», а я закрыл глаза и стал мысленно молиться, чтобы она ушла и оставила меня в покое.

– Почему ты не разбудил меня, Мэтт?

– Мне позвонили, и я сразу уехал.

– А кто тогда поехал с тобой?

– Никто, я был один.

– Но у тебя же кто-то есть?

– Да черт тебя подери, Алиса! – Я внезапно почувствовал прилив злости. Только что я потерял человека, который был мне дороже отца. А Алиса решила довести меня вопросами о том, изменяю я ей или нет. Что с ней такое? В чем ее проблема?