Донос
Шрифт:
Достал тогда меня этот парень. Бывало после танцев, с дивчинами у реки провозгаешься до утра, только спать перед занятиями завалишься, хоть чуть-чуть вздремнуть, а Митя тут как тут, «Подъем, на зарядку». «Митя, ну сделай сам!» «Ну уж нет, ты сам приказал, буди, как бы не отбрыкивался. Вставай давай, все равно не отойду от тебя, пока не встанешь».
Сколько на той практике было этих занятий после бессонных ночей, с Митиной зарядкой! Упорный парень. Через пару лет стал отличным «центровым» в баскетболе.
В легкую атлетику для эстафетной команды взяли троих и присоединили к старшекурсникам. Начался
Наша группа в составе студенческого отряда первого курса уехала, вернее уплыла на стареньком пароходе – говорили, что этот пароходик был очень популярен у «киношников» еще в тридцатые годы и часто снимался в разных фильмах о Волге – вниз по Каме, куда-то в деревню, на сельхозработы. Старшекурсники уехали еще раньше, сразу по прибытии в институт, после летних каникул.
Так мне и не пришлось пожить с группой. Вечно на сборах, на соревнованиях, в разъездах, и практику проходил отдельно, и сессии часто сдавал по индивидуальному графику.
Городская комбинированная эстафета была в старой Перми, тогда еще в Молотове, традиционной, с участием всех трудовых и студенческих коллективов. Кроме беговых, в эстафете отдельными этапами были велосипед, гребля, бег с препятствиями – яма с водой, узкое, как гимнастическое, бревно, групповой бег в противогазах и другие интересные выдумки. Всего в эстафете было около тридцати этапов. Команда должна была быть разносторонней и ровной на всех этапах. Мне определили беговой этап около 900 метров. Бегали мы много, участвовали и в тренировках по гребле, на воде, по Каме, и велосипед «крутили» часто и помногу.
Команда института по итогам прошлого сезона выступала по первой группе, готовились мы усердно, нагрузки были солидными. Когда в середине сентября пришли по реке баржи с арбузами и мы сгоряча, желая подзаработать, согласились одну баржу разгрузить, нас еле до утра хватило – измотались «насмерть», не смогли участвовать в дневной тренировке. Иван Васильевич собрал после этого всех и категорически запретил до проведения эстафеты отвлекаться «на заработки». «Вас же кормят, чего же еще? Все остальное потом, после эстафеты!».
День проведения эстафет был в городе настоящим праздником. На стадионе и по всему маршруту эстафеты собирались толпы людей, беговое пространство на всем протяжении огораживалось канатами, закрепленными на специальных приставных столбиках, проезд всех видов транспорта по маршруту закрывался – это было действительно массовое мероприятие и проводилось оно по всем улицам города.
В парках, центре города и на набережной играли духовые оркестры, работали буфеты и многочисленные торговые лотки, ларьки, палатки. Люди приходили семьями, детей угощали мороженым, взрослым было что и выпить, и закусить. Порядок везде соблюдался абсолютный, за этим следила милиция и солдаты местного гарнизона.
Я получал свою эстафетную «палочку» этапов за пять до финиша. Уже отработали велосипедисты и гребцы, пробежали свою дистанцию ребята в военной выкладке и противогазах. Все отработали неплохо – мы шли в первой тройке. Я свой этап пробежал ровно и спокойно – вторым «принял», пошел, вторым и финишировал. Впереди оставались чисто беговые этапы, самый коварный, заключительный, с многочисленными препятствиями,
38
Формальностей при освобождении было больше, чем я ожидал. Спустились с охранником вниз, меня закрыли в «пенале», и надолго, минут сорок я там просидел, задрав вверх ноги – «пенал» оказался слишком тесным, коленки упирались в дверь. Наконец, появилась женщина, одетая не по форме, в простой гражданской одежде – пальто, сапожки, шаль пуховая.
– Я из бухгалтерии, мы должны начислить вам проездные и суточные, вы не помните – сколько стоит билет от Москвы до вашей станции, где вы будете выходить? Ну, до этой вашей деревни?
– Сколько стоит билет, не знаю, это на электричке, час, примерно, езды.
– Все ясно, подсчитаем. Что у вас изъяли при задержании?
– Только часы, остальное мелочь.
– Что значит мелочь, перечислите.
– Часы, больше ничего.
Часы мне вернули. А больше действительно ничего и не было. Ремень и шнурки – пошли они к дьяволу, исчезли, правда, двести рублей, так это еще на Иваси, нет, кроме часов ничего у меня не изымали. Да и часы-то, думал я про себя, вряд ли найдут. Нет, все в порядки, принесли часы и действительно – мои.
Снова закрыли в «пенал». Через какое-то время пришла медсестра и меня провели в медпункт. Взяли кровь на анализ, из вены – это на случай, если вдруг у меня появится какая-то болезнь, так это доказательство, что заболевание произошло не в тюрьме, «вот, у нас есть анализы, от нас он вышел здоровым».
И снова в «пенал».
Через какое-то время – снова женщина из бухгалтерии, та, в гражданском.
– Получите 150 рублей – это вам на дорогу до Москвы, за электричку до вашей деревни и суточные на два дня. Распишитесь в ведомости. Теперь подпишите акт, что вам все вернули, деньги на проезд выдали и что претензий у вас к администрации Сизо нет.
Ничего себе! Отправляют по первому разряду, даже денег выдали на дорогу!
Ну, кажется все. Нет, при выходе мне предъявляют постановление прокурора об изменении меры пресечения – ознакомьтесь и распишитесь, дают подписать «расписку о невыезде», выдают фирменную «справку об освобождении», с наклеенной фотографией таким, каким я поступил в Сизо – усталый, грязный и заросший после Иваси. За все полученные документы расписываюсь в специальном журнале.