DOOM: Небо в огне
Шрифт:
— Паровой демон.
— Да, ну а мы стандартизировали терминологию для официальной правительственной науки. Как тебе, для примера, какодемон?
— Чего?
— Вы называете их тыквами. Признаюсь, мне самому нравится это название, из-за ассоциаций с Хэллоуином, но оно не годится для официального имени.
— У вас имеются какие-нибудь какодемоны здесь?
Он повертел головой.
— Они растворяются сразу после того, как их ткани нарушены. Когда мы пытались взять образцы для анализа, мы остались лишь с тестовой трубкой с жидкостью и порошком внутри.
Скажи
— Имя «кибердемон» имеет смысл, — согласилась я. Я решила не говорить, какие ассоциации у меня возникают с «какодемоном». — Механические детали вшиты в тело так глубоко…
— Это не приложения, — поправил он. — Смотри!
Он указал на часть руки, которая начиналась как плоть и заканчивалась как металлическая ракетная установка.
— Ни у руки, ни у установки не видно конца, но видна кросс-секция, которая показывает связь между рукой и оружием. Ты ведь видишь ее, не так ли, Джилл? Тебе не нужен микроскоп.
Единственный раз, когда я видела демона так близко, был, когда паучья нога чуть не раздавила меня на поезде, когда мы спасали Кена. Мне стало интересно, как Эйкерман назвал паука. В любом случае, видеть кросс-секцию на демоне было для меня ново.
— Я не верю в это, — заключила я.
— Присмотрись — и поверишь.
Красный цвет переходил в серебристо-серый. Разделительной линии не было. Ракетная установка вырастала из плоти.
— Это для Рипли, — сказал он.
— Что?
— Фразочка из того времени, которого ты не застала. Это значит, что в это трудно поверить, но доказательство прямо перед глазами. Когда я впервые начал изучать этих созданий, больше всего я был озадачен их оружием. Подумай сама. Импы стреляют оружием, которое прекрасно согласовано с телом.
— Мы тоже зовем их импами. Или, иногда, «колючими».
— Ха-ха. Ваши тыквы делают то же самое, что и импы, с шарами из концентрированной кислоты и воспламеняемого газа. Почему же тогда те твари, что покрупнее, используют оружие, похожее на артиллерию, созданную людьми?
Я никогда не думала об этом. Если кто-то пытается ранить меня ножом, меня не интересует, откуда он его достал.
Но доктора Эйкермана это интересовало.
— Все это милитаристское вооружение выглядит неподходящим, — продолжал он. — Если они способны создать интегрированную внутрь силу и управлять ею, зачем создавать придаток, который требует внешнюю амуницию?
— Поняла, — сказала я взволновано. — Вы хотите сказать, если ты и так Годзилла, зачем тебе оружие?
— Совершенно верно, Джилл. Ты действительно выдающийся ребенок.
Я не хотела комплиментов. Я лишь хотела, чтобы обсуждение продолжалось.
— Вы уверены, что они откуда-то добывают снаряды и ракеты? Возможно, они их тоже выращивают?
Эйкерман прекратил делать то, чем был занят — настраивал компьютерный дисплей, показывающий внутренности монстра — и снял свои очки.
— Только что ты доказала, что стоишь большего, чем все те люди, с которыми я работал, вместе взятые. Ты можешь также помочь мне в, э-э-э, коммуникации с Кеном. Его доктор сказал, что это будет возможно, только
Я кивнула.
— Теперь я помню. Кен говорил нам, что ракеты, пушки и прочие устройства были украдены у покоренной ими расы. Так что если пушка отделена от тела, значит она не выращена демоном.
Эйкерман закончил мою мысль:
— Но если она и демон — одно целое, значит она как-то выращена. Оригинальная версия оружия, должно быть, была украдена в самую первую очередь. Затем они модифицировали их по своей биотехнологии.
Он снова повернулся ко мне спиной и я заметила, что она покрыта маленькими красными и желтыми пятнами. Мне не хотелось знать, откуда они. Теперь он говорил очень взволновано:
— Что нам нужно — так это живой образец большой твари.
Он усмехнулся. Может быть, он действительно был ученым-психом. Я обязана была задать очевидный вопрос:
— А вы сможете его контролировать?
— Мы уже управляли живыми зомби здесь. Звучит забавно, не так ли? «Живой зомби».
— А у вас есть живые? — я чуть ли не обалдела, когда он произнес это. Участие в битве превратило меня в убийцу… неубиваемых.
— Конечно, но их контролировать легко. В них нет сверхчеловеческой силы. Ты знаешь об этом, ведь ты сражалась с ними.
— А вы сражались?
— Ну, нет, но я их изучал.
— Поверьте мне, доктор, они опасны.
— Но они поддаются управлению. Это все, что я могу сказать. Если бы у нас был живой кибердемон, у нас возникли бы проблемы с его удержанием. То же самое касается нашего манкубуса, если бы он был жив. Как мне известно, вы зовете их толстяками.
— У вас есть целый толстяк?
— К счастью, он умер. В отличие от образца перед нами, тот, похоже, долго разлагается.
Я засмеялась.
— Они настолько воняют, когда живы, что я не могу представить что-либо хуже.
— Смрад напоминает мне гниющую рыбу, прокисший виноград и пот в запертой комнате.
Пойдем. Я все тебе покажу.
Ему не обязательно было брать меня за руку, но я ему позволила. Он был как милый дядя, который готовиться продемонстрировать свою комнату страха. Мы прошли мимо секции, в которой были летающие черепа, лежащие, словно байкерские шлема.
— Что вы думаете о Клайдах?
— Ничего, — ответил он быстро. — Мы думаем, твои друзья ошиблись, думая, что эти твари могут быть продуктом генной инженерии. Возможно, они предатели человечества, которых слегка обработали, чтобы те стали сговорчивей.
Толстяк, лежащий за стеклом, навеял мне ассоциации с гигантским мясным кочаном, который был оставлен на солнце. Металлические пушки на его руках были удалены и сложены возле монстра, словно гигантские фонари. Без них он выглядел жалко.
— Ты не сможешь учуять запах отсюда, но если желаешь войти в комнату…
— Нет, спасибо, — отказалась я, неуверенная, шутит он или нет. — Давайте посмотрим на зомби.
Лучше бы я не спрашивала.
Он привел меня к самому концу склада, где я увидела других людей в белых халатах.