Дополненная реальность. Обнуление до заводских настроек
Шрифт:
Пашка поёжился, переминаясь в топи, и невольно сморщился из-за облепившего всё мокрого шмотья. Башка кипела и булькала. То есть всё это время он, как дебил, бегал у Островской на побегушках?! И Васин с ним заодно?! И кто там ещё… Вот сучка охеревшая! Кругом сплошное наебалово!
А Пуп, в натуре, кого-то осознанно убил за просто так, чтобы нагнуть Ваху? Опять из-за Пашки? Из-за сраных перцев?! Убил! Кругом полно ебанутых! Все кругом — конченые! И таким вот в руки — волшебное приложение?! Такие вот постоянно продавали души и творили дичь? И будут творить?
Офигеть «земные испытания»!!!
И что с ними делать?! Нельзя же такое позволять… А Островская что удумала! Больная вообще! Инопланетяне головного мозга у неё!
— Не перегрейся там, а то скоро дымиться начнёшь, — напомнила о своём присутствии Женя.
Пашка опять сфокусировал на ней растерянный
С такими «пользователями» кругом, для защиты хотя бы, игра нужна постоянно! Вот и сколько раз раньше Пашке и всему миру заодно аналогами адаптации восприятия всё в голове перекраивали? Как вообще на Земле кто-то выжил с этими подписантами без царя в голове?
А ему предлагается таких, сука, ширить!
Вот завтра корова-Лебедева окажется новым Гитлером, и что Пашке с этим делать?! После того как своими руками скинул ей «Дополненную реальность».
— Я пойду, — подала голос Женя. — У меня уйма дел сейчас и Демьян Тимофеевич ждёт. Привет тебе от него, кстати. Познакомлю вас когда-нибудь. Он очень умный и интересный мужик, с толком! С ним говорить — одно удовольствие, особенно теперь…
— Подожди! — встрепенулся Пашка. — Если ты такая продвинутая… что мне делать? Отправлять ссылки или не надо? Ты считаешь, не надо всё-таки? Отказаться? А я могу?
— Мы за свободу воли. Не знаю я пока, Паш, — посерьёзнела Женя, и чуть выше нужного приподнялась над кустами, так, что стало видно, как торс дико уходит кудо-то под спину волосатым паучьим брюшком. — Я два дня только такая. Не разобралась ни в чём толком, время нужно. Я пока даже не решила, хочу ли в системе Адской работать. Есть ведь и демоны-одиночки, которые на своё усмотрение существуют. Иные бесы до демонического статуса дослуживаются и тоже уходят на вольные хлеба. Осмотреться нужно. Люцифер когда-то организовал своё царство, свободное от высших законов и высочайших управителей, но за века оно разбежалось, расползлось всюду на кучки и отдельных умников со своими тараканами. Среди адской братии чудовищ зверских тоже ведь хоть отбавляй. Свобода, Паш, она такая, имеет свою цену и обратную сторону. Ты себе не придумывай, что у нас равноправие и благодать. В Рай единицы возвращаются, остальное уходит под землю и живёт своим умом, с которым предпочло не расставаться. А он у всех разный. Есть подозрение у меня, что склонных к раскаянию в Ад насильно уволакивают как раз для того, чтобы согласных уже подчиняться и от свободы уставших под рукой иметь. Потому что все эти байки людские про неадекватную нечисть — они же не с потолка придуманы. Вольные демоны бывают с таким прибабахом, что людям при столкновении мало не покажется. Отсюда и выползают всякие ужастики, наполняя фольклор. Но каждый сам для себя решает, каким быть и что делать: и при жизни, и после неё. Издержки «разумности». Мне ближе оставаться собой, а что ты для себя выберешь — это решать не мне. Если с тобой не прогадали, и начнёшь всерьёз раскаиваться, то в Аду тебе будет очень несладко, — задумчиво добавила она. — И тогда, может, лучше и собери грешников, чтобы разорвать договор. Ты вообще заморачиваться любишь, даже я успела это увидеть, а мы знакомы всего ничего. Тебе, если накроет, совсем невмоготу станет. А грешникам, им не ты, так другой кто предложит сделку. Не забывай, это тоже чья-то воля и чей-то выбор. Правда, по уму так она должна быть осознанной, и тут я тоже согласна и понимаю, почему такой шухер поднимается. Так что лавочку эту, может, и прикроют. И, если ты хочешь договор разорвать, как бы не понадобилось тебе поспешить.
— А что там за шухер? — осторожно спросил Пашка, подтягивая мокрые штаны.
— Ну, твоя покорная не на самом лучшем счету была, так-то, — засмеялась Женька, задрожав волосатым брюшком. — Сильно передо мной не отчитывались. Да и в Рай, чтобы ты знал, ангелов не пускают, как это ни забавно. Там только подходящие души и высшие чины. А ангелы, которые были смертными, они… ну, несколько бракованными выходят, не по науке прошедшими отбор. Со своими, так сказать, причудами. Те, кто не грешил доброй волей, они ведь от неё и не отказались, просто для них так совпало, что формально соблюдены правила. Ты думаешь, я одна из ангелов в демоны ушла? Это сплошь и рядом случается. Просто срок разный нужен. Не у всех, конечно, из некоторых идеальные исполнители выходят. Убеждённые. Особенно среди давних, которые не грешили осознанно, прицельно, по религиозным догмам, которые ревностно соблюдали их от всей души. Их ещё с века два назад стабильно поступало довольно много, это сейчас подупал процент таких пополнений.
— А как мне тебя потом найти? — шмыгнул носом Пашка.
— Вот этого, кстати, пока не знаю, — подняла когтистый указательный палец над кустами Женя. — Вроде какие-то штуки для призыва существуют. Я спрошу. И наведаюсь к тебе через недельку. Ты только не поднимай ор, пожалуйста, — прыснула она в кулак. — А то прям страшно.
— Страшно?! — ахнул Пашка. — Ты себя видела вообще?!
— Ещё как видела! По-моему, очень круто, — засмеялась кошмарная демоница. — Хочешь, из лесу вынесу? — Женя медленно распрямила волосатые лапы, опять вздыбилась над папоротником и задрала паучью жопу повыше. — Покатаешься, — подмигнула она.
— Не надо, — опять засипел Пашка, сглатывая и пятясь задом. — С-сам дойду.
— Ну как знаешь. Поговори с Ириной. Она время своё земное на ерунду тратит, вместо того чтобы пользоваться предоставленными возможностями. Вот тут тоже до фига накладок с этим приложением. Понимать всё-таки надо, с чем имеешь дело.
— А ты Лосева видела? — вдруг вспомнил Пашка. — Того бомжа, который тут… у-утопился.
Качающееся на лапах чудище помотало Женькиной головой.
— Тоже узнать могу, если хочешь. Передам, как ты о нём тут переживал. Наверное, будет приятно. Обо мне, кроме мамы, толком вообще никто не переживал никогда в жизни. Ты, Паш, только не наделай глупостей. Тебе с Ириной надо примириться, чтобы она поняла: делить вам нечего. И не натравливай её на этого Егора. Она поверила, что с отчимом был несчастный случай, отсмотрела историю того перекрёстка. Не вали на неё новую кровную вражду. Вам всем надо жить свои жизни, пока они есть, а не воевать так по-глупому. Давай, удачи! Точно покататься не хочешь?..
Глава 19
И снова о гречке
Из леса Пашка выбирался долго. В башке царил такой винегрет, что сосредоточиться не получалось, и он постоянно сбивался с пути. К тому же, оказывается, во время барахтанья с телефоном в грязи отрубились мобильные данные, пропала сеть и почти два часа 2гис слепым котёнком вёл младшего Соколова параллельно дороге, а не к ней.
Ахуй от увиденного и услышанного «прогружался» с заминками. И накатывало на Пашку волнами.
К трём часам, когда он, грязный, как пещерный человек после ритуального боя, наконец-то оказался у обочины, Островскую хотелось не просвещать, а укокошить своими руками. Инопланетяне, мля! Интеграция земной цивилизации!
Ну и как можно быть такой ебанутой?! Кинох пересмотрела?!
Пашка рассвирепел до дракона.
Вот пусть бы и страдала дальше хернёй, умная, бля. Комбинаторша с манией величия!
Но Женька просила помириться, всё рассказать. Что ж. Расскажет Пашка, может, и с радостью. И с тем ещё злорадством. Потому что дура эта, типа гениальная, планирует там свои планы без всякого смысла и толка. Вот это он ей и сообщит с превеликим удовольствием. А дальше пусть сама решает, что делать.
С другой стороны, было Островскую, из-за отчима её, даже и жалко. Хотя куда больше было жалко не её, а Ваху Тамаридзе, который за Пашку вступился когда-то не по настройкам игрой. Ну и мужика этого, который его отец. Был.
Пуп вообще ошизел, выходит. Ну и чего? И ему, что ли, ликбез идти проводить? Убийце ебанутому, по которому тюрьма плачет? Надо становиться просветителем, возвещающим пришествие дьявола в мир человеческий?
Пашка сплюнул и вернулся под прикрытие деревьев: чистить себя игрой от грязюки, возвращать энергию, убирать голод, который начал просыпаться и подводить брюхо.
Сочувствовать Островской долго мешали воробьи. Вся эта её махинация так и заставляла скрежетать зубами!
Нужный для разговора адрес Пашка спросил у Толика, и друг его прислал эсэмэской. Даже сказал, что всё уже сворачивается на поминках, и Островская с Вахой, матерью и родителями Отара собираются домой.