Дополнительный прибывает на второй путь
Шрифт:
Антон кивал.
– ...Он способный, талантливый. Недавно вернулся из командировки в Италию. Евгений переживал, когда так получилось с компанией, - Марина поправила очки.
– Мужчины наши - друзья по институту, все с одного выпуска, "мушкетеры". Только жены перезнакомились...
– Она обернулась к Денисову: - Как по - вашему? Меня еще будут тревожить?
За стеклами мелькнуло беспокойство.
– Насчет Голея?
– Придется приезжать, давать показания? По существу, я ничего
Денисову показалось: она сейчас расплачется.
– Закон есть закон.
– Я хочу быть объективной. Не было в купе ничего, кроме этой стычки Голея с Ратцем.
– Так вы считаете?
Тот же закон, однако, запрещал Денисову настаивать. Беседа со свидетелем за столиком купе, в вагоне-ресторане даже по поводу только что совершенного преступления оставалась беседой, а допрос - допросом, процессуальным действием со взаимными обязанностями, правами, протоколом.
– Голей что-то сказал...
– А Ратц?
– Может, у них старые счеты? Ратц побледнел. Слово "война" я определенно слышала.
Денисов помолчал.
– Но вначале было все мирно?
– Вполне.
– Если бы они были знакомы раньше, вы бы заметили?
– Конечно!
– Еще вопрос. Кто открыл шампанское?
– Может, Игорь Николаевич? Голей, я знаю, проткнул пробку, чтобы не выбило.
– Странно.
– Мне это было тоже в новинку. Ратц дал свой ножик.
– У него был нож?
– спросил Антон.
– Он не сказал?
– Марина удивилась.
Из раздаточной показался Феликс. От Денисова не укрылось: официант-разносчик вздрогнул, увидев обоих сотрудников милиции.
– Вы спрашивали еще о сторублевых купюрах... Я не видела их, - она словно спешила снять с себя подозрения.
– На вокзале он не расплачивался в моем присутствии!
Ее слова навели Денисова на мысль.
"А ведь такой свидетель есть!
– вспомнил он.
– Шпак! Житель Кагана... Он стоял у кассы позади Голея, мог видеть сторублевку! А то и все восемь тысяч!"
Бородатого, с узловатыми морщинами Шпака Денисов нашел в служебке девятого вагона. Свидетель пил чай.
– Присоединяйтесь, - он придвинул вторую пиалу.
– Представьте, что мы в Кагане.
– В Бухаре.
Частая дробь колес на секунду прервалась.
Денисов сел, Шпак налил чай.
– Что вас больше поразило в Бухаре?
– спросил он.
– Если не секрет... Мавзолей Саманидов?
– Бала-Хауз!..
Денисов вспомнил: звенел совсем московский морозец, знаменитый водоем был пуст. Крутые ступени уводили вглубь, к ледяному зеркалу, где несколько пацанов играло в хоккей.
Денисов поблагодарил за чай.
– Проводница спит?
– Бригадир послал ее в четырнадцатый. За бельем. Сейчас придет.
–
– С помощью манипулятора, - прямой как палка каганец откинулся еще дальше назад, - я видел... Потом пишущая машинка заполняет бланк.
– Верно. Тогда вы наверняка вспомните... Сколько билетов изготовили, пока вы стояли у окошка?
– Три. Может, четыре.
– Впереди вас расплачивались сторублевой купюрой?
Пауза показалась долгой, наконец Шпак качнул головой:
– Нет.
– Определенно?
– Я бы обратил внимание, - борода его легла на воротник красного батника, узловатые морщины как будто расправились.
– Хотите еще чаю?
– Нет, благодарю.
– Это шестидесятый номер. Обычно я завариваю сто двадцать пятый...
– Он лучше?
– Денисов думал о другом.
– Как сказать...
Появилась проводница - в джинсовом костюмчике, с косичкой. В первую минуту она показалась Денисову подростком.
– У нас гости?
– Денисов, - он представился.
– Инспектор транспортной милиции.
– Рита, - она преувеличенно-внимательно оглядела его.
– Не задержали еще?
– Убийцу? Пока нет.
Рита обернулась к Шпаку.
– А вы говорили: "Быстро найдут".
За окном показались дома, дополнительный пошел совсем тихо. На песчаном бугре мальчик гладил лежавшую рядом собаку, вторая рука была приветственно поднята.
– Потом поймешь, малыш, - Шпак тоже вскинул руку.
– Глупо махать всем без разбора. Жизнь - штука пресложнейшая... Главное в ней - выбор цели. Согласны?
Денисов не ожидал вопроса.
– Вы говорите о сверхзадаче?
– Вот именно! Шестьдесят пять лет человеческого существования и миллиарды по обе стороны от точек отсчета! Есть над чем задуматься...
Денисов пожалел, что с ним нет Антона: Сабодаш любил поспорить.
– В очереди за билетами шел разговор о гостинице. О какой именно? спросил он.
Бугор и мальчик с собакой остались позади, Шпак с сожалением отставил пиалу.
– По-моему, я назвал: гостиница "Южная".
– Не ошибаетесь?
– "Южная"... Хорошо помню. Потерпевший хвалил ее.
За Иконоковкой рядом с сенокосами все чаще попадались подсолнухи, в одиночку, потом целыми массивами. Земля почернела, опять лежала жирная антрацитово-черная в низине, замкнутой на горизонте небольшими холмами.
Перед самым Кирсановом ненадолго открылась контейнерная площадка размером с футбольное поле, с двумя козловыми кранами, похожими на ворота, за ней - отгороженная деревьями станция.