Доппельгенгер

Рэйвэн Джонни

– А почему мы не уйдём?

– Мир за стенами гораздо опаснее, чем внутри стен.
– В такие моменты, обычно тёплые глаза Квила становились холодными и колючими.
– Здесь за порядком следит городская стража. Но вот за стенами, на дорогах и в лесах, люди могут делать всё, что им захочется. Да и нам, двум кузнечикам, гораздо легче затеряться в большом муравейнике, чем на открытой тропе.

Трантольстанер после того разговора не поверил брату и какое-то время пытался отыскать сородичей, бродя по людным местам и «случайно» касаясь прохожих. Но через несколько месяцев, так и не обнаружив ни одного «пустого» человека, оставил бессмысленные

попытки.

II

Шло время, братья совершенствовали навык перевоплощения. Оказалось, что доппельгенгеры могли даже сотворить из своей плоти одежду и украшения выбранного образа. Трантольстанер помнил то неописуемое чувство восторга, когда после сотой попытки ему наконец удалось «вылепить» на себе красивую, расшитую серебристыми узорами тунику, которую он однажды увидел на базаре. Тело она, конечно, не согревала, но зато выглядела великолепно! Единственное ограничение - перевёртыш не мог стать больше или меньше, чем он есть.

Отсюда рождалось первое правило выживания: во время преображения необходимо задействовать всю массу тела, иначе можно застрять где-то на полпути между личинами и тем самым привлечь к себе ненужное внимание. Так как большинство доппельгенгеров были значительно меньше людей и прочих человекоподобных народов, в основном им доставались незавидные роли низкоросликов, что перебрались в людские города: гномов, гоблинов, кобольдов, лепров и клуров - тех существ, которых люди не особо жаловали на своей земле. Либо человеческих детей и подростков, но тогда приходилось сильно ограничивать свои возможности в передвижении и выборе роли.

– Повезло нам с тобой, Трант!
– возликовал однажды брат, когда ему впервые удалось преобразиться в худого и высокого проповедника, что собирал милостыню на храмовой площади.
– Ух, теперь заживём! Сэйнтир, пьянчуга, после сбора подати всегда пропивает часть денег, а потом спит весь следующий день. Вот в эти моменты я и буду его подменять.

– А я? А я - когда смогу?

– Потерпи, братец, - привычным жестом взъерошил ему волосы брат.
– Ещё пару годков, и сможешь даже в орка превращаться!

Трантольстанер смеялся. Сладкие и беззаботные деньки прошлого. Где же вы теперь?

***

Вторым правилом являлось условие, что преображаться следует только в того, с кем ты точно не столкнёшься нос к носу. Да и если тебя одновременно увидели бы в двух местах, у людей могли возникнуть вопросы. Всегда следовало точно знать, где на момент перевоплощения находился прообраз. А также помнить каждое лицо из круга его общения. Второе-то зачастую и оказывалось самым сложным: у людей нередко оказывалось столько неожиданных связей и знакомств - особенно давних, которые уже невозможно было вытащить из предмета, - попробуй за всеми уследи! Трантольстанер и Квилокин держались строго выверенного порядка, стараясь не задерживаться в одной личине дольше нескольких часов, в итоге за день сменяя около десятка образов. Придуманная братом схема позволяла им годами копить список личин, со временем заменяя «бедные» и «опасные» на «обеспеченные» и «надёжные». И только благодаря строгому следованию правилам им удавалось не попадаться на глаза тем, кто мог увидеть их истинную суть.

– Люди - не все, но некоторые из них - знают о нашем существовании, - наставлял брата Квилокин, пока они пережидали ночи в стогах сена на конюшнях постоялых домов.
– Особенно

опасны те, у кого есть связь с магией. Охотники за Нечистью и благословлённые служители Церкви. Они могут что-то заподозрить. Их лучше обходить стороной. Но вот чародеи - они точно знают, как нас раскусить, если кто-то из людей укажет на тебя пальцем. Поэтому никогда, слышишь, никогда не превращайся на людях! Совершай преображение только в том случае, когда ты полностью уверен, что тебя никто не видит. И ни за что не появляйся там, где тебя быть не должно.

– А что будет, если поймают?
– испуганно спрашивал Трантольстанер.

– Тогда нас уничтожат, - тихо и зловеще отвечал брат, - как паразитов, без зазрения совести. Зачем? Наверное, от страха. Неведения. А может, причина - банальная зависть? Кто их разберёт. Да и какая разница, за что тебя хотят убить, если изменить этого ты не в силах.

Брат рассказывал, что среди доппельгенгеров встречались и такие, кто ради собственной безопасности от разоблачения мог тихо убить человека и полностью забрать себе его жизнь. Возможно, именно этого люди больше всего и боялись. Но Квилокин сызмальства внушил Трантольстанеру, что так поступать нельзя. Ни при каких условиях.

– Иначе выходит так, что люди правы. И мы действительно не заслуживаем места под солнцем.

С годами Трантольстанер и Квилокин достигли того возраста, когда уже могли превращаться во взрослых. За долгую жизнь в людской столице доппельгенгеры перемерили множество лиц: поначалу всяких бродяг, сирот, попрошаек и нищих. Однако по прошествии лет список доступных им ролей постепенно разрастался: старые образы заменялись новыми - более успешными и обеспеченными; окружение становилось чище, краше и честнее, а трущобы и закоулки Артогарда уступали место презентабельным кварталам и центру города. Их план работал благополучно и непогрешимо, как механизм мастеров-гномов. И всё это время им удавалось жить среди людей и не быть пойманными только потому, что Квилокин продумывал всё на десять шагов вперёд, учитывал даже самую незначительную мелочь, и никогда не рисковал почём зря. Жизнь менялась к лучшему. Пока однажды они не допустили ошибку.

***

Трантольстанер вприпрыжку бежал вниз по улице, лишь чудом не врезаясь в идущих мимо горожан. Те оборачивались, кричали ругательства вслед, некоторые даже пытались схватить наглеца, что так дерзко вёл себя средь бела дня. Но ему было плевать - Трант слышал лишь топот сапог по брусчатке да стук своего разгорячённого сердца в груди.

«Неужели, неужели!
– думал перевёртыш, не в силах убрать с лица дурашливую улыбку.
– Наконец-то всё изменится! Мы дождались, братик, мы заслужили этот шанс!»

Последние несколько месяцев, он проживал в доме знатного купца из торговой гильдии. Поначалу доппельгенгер примерял роль молодого слуги только в те часы, когда настоящий юноша сбегал на свидания с дочкой одного дворянина. И так как люди, по непонятным для перевёртыша законам, делились на благородных и простолюдинов (хотя ни внешне, ни как-то ещё они не различались), связь молодых возлюбленных являлась запретной, а потому их встречи были тайными. В итоге одним днём тот дворянин покинул Артогард, забрав с собой дочь, и тогда юный слуга из купеческого дома, тихо сбежав со службы, отправился вслед за ними, ведомый зовом сердца. Трантольстанер, ставший свидетелем их пылких признаний и клятв в вечной любви, решил воспользоваться подвернувшейся оказией. Квилокин был против.