Допустимая погрешность некромантии
Шрифт:
— Конечно! Если не перегибать…
Я замолчала, поскольку Тайишка внутри меня осекла:
— Зачем ты так с ним? Будь мягче, Оля! И ты сама постоянно перегибаешь!
Ответила ей также про себя:
— О чем ты?
— Разве сама не замечаешь, как он терпелив с тобой?
— Терпелив?! Ты точно знаешь значение этого слова?
— Конечно, терпелив! И смотрит так… он теперь совсем иначе на нас смотрит! Да смягчи ты немного сердце, и тогда сама увидишь, как он смотрит…
— Это в тебе страсть до сих пор говорит? — но я сама не была уверена в сказанном. — Так хочется
— Глупая ты, Оля. Хоть и умная, но такая глупая. Он сразу меня от того заклинания освободил, и потому у меня будто мысли прояснились. Господин Шакка какой-то совсем, совсем другой…
— Сама ты глупая! — только и могла я возразить.
К сожалению, пришлось попрощаться с Тайишкой и милыми белыми стенами. Я не стала возражать, когда некромант приказал возвращаться. Ведь чем раньше Дмитрий Александрович проснется, тем лучше для всех. И без того Тайишке придется врать, что он упал в обморок. А остальные странности ему придется как-то объяснять самому… С этим уже ничего нельзя поделать, но Шакке пора было из него убираться.
Я переместилась первой без какого-либо труда. Достаточно было закрыть глаза и захотеть. Очнулась на том же столе… придавленная недвижимым телом! Через несколько секунд оно налилось жизнью, некромант пошевелил головой, потом приподнялся на локтях. Но словно забыл убраться с меня — улыбнулся и сказал:
— Возвращаться все-таки намного проще. Или это приходит с привычкой.
— Вы не могли бы слезть с меня? — как можно спокойнее поинтересовалась я. — Как вы вообще тут оказались?
— Решил, что не хочу валяться на полу или переходить в спальню. Так что это просто самый удобный вариант.
— Вы тяжелый. Может, уже отпустите меня?
Он не спешил. Смотрел в глаза и буквально на секунду закусил губу.
— Ты смущаешься?
— Нет! Просто вы тяжелый!
— Ты смущаешься. И от этого у меня в голове какое-то странное ощущение, как будто свербит где-то глубоко, но в мысль не оформляется.
Я приставила ладони к его груди и попыталась оттолкнуть, хоть и без особенного усилия.
— Пожалуйста…
У него вообще нет привычки немедленно отвечать на просьбы! Он наклонился и прижался губами к моим. Целовал нежно, медленно, без напора, но я поддавалась. Возникло чувство полного бессилия перед ним, но на этот раз приятного. Сдалась и обняла за шею. Захотелось большего, ласкового поцелуя стало недостаточно:
— Керин…
— Скажи уже прямо, что хочешь меня.
— Хочу… и ненавижу себя за это…
— Ты так любишь мучиться, Ольга.
— Мучиться? Я только что призналась в желании! Так, может, хватит разговоров, от которых совсем не по себе становится, и пойдем в спальню?
— Нет, — удивил он. — Ты слишком часто показываешь зубы, и теперь мне нужна полная капитуляция. Я хочу не просто тебя, а каждую твою мысль.
Я оторопела:
— Ничего себе... Сейчас я пожалела о том, что сказала! Повернули так, что я чуть ли упрашивать вас должна? Больно надо!
— Ты так любишь мучиться, Ольга.
Он вдруг легко перекатился со стола и уже стоял рядом, задумчиво улыбаясь.
—
Я сжала зубы и поспешила убраться из кабинета. Здрасьте, приехали! Точнее и не скажешь!
Глава 13
За ночь я успела обдумать произошедшее, устыдиться своего порыва и договориться с эго, что никакой «полной капитуляции» злобно-сексуальный некромант не добьется. В конце концов я понятия не имела, что это означает! Безграничная покорность, любовь до гроба и после? Какая глупая цель, если учесть, что я не собираюсь оставаться в его мире навечно.
И потому за завтраком говорила спокойно и только на те темы, которые стояли в приоритете:
— Доброе утро, господин Шакка! Выяснили ли вы еще что-нибудь?
— Доброе, — он бросил на меня равнодушный взгляд. — У меня опять несколько версий, но я не привык говорить о том, что еще не подтверждено.
— Не пора ли признать, что вы ошиблись, и Дмитрий Александрович — обычный человек? Да и что вам вообще за дело до него? Хотя мне это только на руку! Снова хочу попасть домой хоть ненадолго.
— Это пока отложим. Меня сейчас другой вопрос интересует, — он сделал паузу и дождался, пока я усядусь за стол и пододвину к себе тарелку. — Вчера, пока нас с тобой не было, в особняк доставили письмо из королевского дворца.
Я посмотрела на него, не понимая, как это касается меня. Марушка упоминала, что некромант выполняет заказы многих высокородных особ, так почему бы и не самых главных правителей? Но оказалось, что дело вовсе не в нем:
— Госпожа Эника язык за зубами держать не умеет. И она уже всех оповестила о твоей счастливой судьбе.
— Я не поняла, король боится, что мы не пригласим его на скорую свадьбу? Или весь двор лежит в обмороке, заподозрив у вас наличие сердца?
— Ни то, ни другое. Седьмая принцесса требует, чтобы Тайишка вернулась к ней на службу.
Да уж, поворотец. Мертвая служанка оказалась недостаточно мертвой, чтобы не вернуться к обязанностям. Меня не особенно пугала работа, но стоило признать: я не умела шить или отглаживать их странными тяжелыми утюгами кружева на платьях, не знала практически ничего о быте. Можно, конечно, сослаться на частичную амнезию — с кем после смерти не случается? Да и общество нормальных людей будет явно предпочтительнее, чем здесь оставаться… Но разрешение моих проблем именно тут: сидит себе, внимательно наблюдает за моей реакцией. И как бы я ни хотела избавиться от него, но в самом главном вопросе он был незаменим. Я отложила вилку.
— Как она может этого требовать? Тайишка мне что-то рассказала про уклад в вашем мире, но на территории Единого Королевства рабства не существует, если не ошибаюсь.
— Работорговля официально запрещена, и пока тебя не переправят куда-нибудь в Эрхаккию или в Степную Зону, где вообще никаких законов нет, то рабыней ты можешь стать только по собственной глупости… или согласию, — он улыбнулся одним уголком рта.
Я с мысли не сбилась:
— Тогда чего хочет эта самая принцесса? Чтобы я заявление на увольнение написала?