Дорога без следов
Шрифт:
– Видишь, – он постучал по корочкам ногтем, обращая внимание Сергея Ивановича на крупную надпись красным карандашом, сделанную в правом верхнем углу: «Внимание! Дочь врага народа». – Вопросы есть? Или опять начнем вспоминать ваши собственные ориентировки, уважаемый Сергей Иванович?
Последние слова он постарался произнести с максимальным сарказмом и, донельзя довольный собой, опять откинулся на жесткую деревянную спинку кресла, словно впечатавшись в нее спиной.
Кривошеин скользнул взглядами
– Рапорток из ревности нацарапал? Думаешь, я не проверил насчет твоих домогательств к Сушковой? От народа, Первухин, ничего утаить не удается, рано или поздно все открывается. А ты забыл, что тебя поставили народ охранять от врага, а не делать врагов из народа?
Хозяин кабинета немного побледнел, но быстро взял себя в руки и перешел в атаку.
– Странно слышать это от начальника отдела контрразведки. Странно, если не сказать большего…
– А ты скажи, не стесняйся, – прервал его Кривошеин. – Скажи! Чего уж таить друг против друга камень за пазухой? Давай начистоту.
– И скажу! – с вызовом ответил Первухин, нервно приглаживая вихры на затылке. – Преступно! Вот что я скажу. Покрываете чуждые нам элементы и еще смеете меня упрекать за своевременную сигнализацию в отношении морального падения сотрудника, приезжавшего сюда в командировку из Москвы? В этом стоит разобраться.
– Разберемся, – мрачно пообещал Сергей Иванович. – Обязательно разберемся. Моя бабка говаривала: «Аки дадено, тако же и воздашется». Мудрая была старуха, хоть и неграмотная. На, читай!
Достав из папки тонкую пачку листков, он положил их на стол перед Первухиным.
– Здесь показания задержанного, вернее, найденного раненным связника немецких агентов. Ты читай, читай, бдительный страж.
Метнув на него сердитый и обеспокоенный взгляд, Первухин подтянул к себе листы и начал читать. Буквально через минуту его лоб покрылся испариной, а щеки – яркими красными пятнами, похожими на предсмертный чахоточный румянец. Отодвинув от себя листки, он поднял на Кривошеина глаза:
– Это ложь и оговор! Здесь нет ни единого слова правды. Савелий Борисович прекрасный специалист и вне всяких подозрений.
– Шпион твой Савелий Борисович, – забирая бумаги, устало сказал Сергей Иванович. – У меня машина внизу и люди ждут. Брать надо.
Первухин вскочил и ошалело заметался по кабинету, бестолково поворачиваясь, словно постоянно натыкался на невидимые преграды и не знал, как их обойти.
Такого поворота он не ожидал. Что теперь будет? Нет, не с инженером Сомпольским Савелием Борисовичем, в котором он своевременно не сумел разглядеть вражеского агента, а с ним самим, с Первухиным? Что будет?
Время военное, по делу, связанному с заводами, приезжали аж из Москвы, там знают,
Схватившись за трубку телефона, – он даже не знал сам, кому и зачем он хочет позвонить, – Первухин вдруг услышал резкий окрик:
– Сядь! Не лапай телефон, ну!
Медленно вернувшись к своему креслу и чувствуя, как прыгают непослушные губы, он жалко просипел:
– Что вы… Сергей Иванович?! Вы же меня… Я же всегда, еще в комсомоле…
– Я тебе обещал, что разберемся, – напомнил Кривошеин. – Худо стало, как самого за штаны потянули?
– Худо, – заискивающе и жалко улыбнулся Первухин. Он готов был сейчас соглашаться с кем и с чем угодно, лишь бы не последовало определенных оргвыводов, не то и его скоро будут ждать внизу люди и машина.
– Вот видишь, как другим круто приходится? Может, теперь народ начнешь хоть немного понимать, – усмехнулся Сергей Иванович. – Где сейчас Сомпольский? У себя? Звони, попросил зайти.
– А что я ему, собственно?.. – положив руку на телефон, беспомощно заморгал Первухин.
– Размазня, – рассердился Кривошеий. – Скажи, что лаборантку новую подобрал. Давай, звони, время идет. Потом мне его личное дело дашь…
Сомпольский пришел минут через пять. Небрежно кивнув Кривошеину, он уважительно поздоровался за руку с Первухиным и, поглядев внимательнее в его лицо, встревоженно спросил:
– Как вы себя чувствуете, не заболели?
Сергей Иванович оглядел инженера. Ничего примечательного, лет под шестьдесят, прилично одетый. Зачем он связался с немцами? Ненавидит советскую власть? Или пожадничал, а может, нацистские спецслужбы просто поймали его старых грешках? Выясним, теперь никуда не денется.
– Присядьте, Савелий Борисович, – предложил он инженеру. – Давайте поговорим.
– Давайте, – легко согласился тот и поискал глазами, куда присесть, но свободных стульев не было.
– Хотя нет, – поднялся Кривошеин и взял фуражку. – Поехали лучше ко мне, там и поговорим. А то здесь и присесть-то не на что.
– Понятно, – протянул Сомпольский. Достал платок и высморкался. – Оружия у меня нет, яду тоже, но вы что-то припозднились. Я ждал раньше, когда Геннадий пропал.
– Мы и так вовремя, – насупился Кривошеий. – Я полагаю, у нас не возникнет недоразумений?
– Зачем же, – криво усмехнулся инженер, – проигрывать надо тоже уметь, а я знал, на что шел. Теперь придется все как на духу, раз уж вы до меня докопались. Прощайте, – поклонился он Первухину.