Дорога к Марсу
Шрифт:
– Разумно, – ответил тот. В его микрофон ворвалось тарахтение гайковерта. Он свою работу окончил.
Вторым закрепил парус Булл – его точка крепления была недалеко от уловителя системы охлаждения. Дольше всех провозился Карташов: основное время ушло на то, чтобы добраться почти до самого реактора.
Андрей лихо тормознул и, в два приема приладив лебедку к штанге, взял в руки безынерционный гайковерт. Инструмент лег на болт и вместо того, чтобы затянуть крепеж, противно взвизгнул. Карташов сделал то, что на его месте сделал
– Что там у тебя? – спросил командир.
– Ерунда… уже все в порядке.
На этот раз гайковерт выполнил свою задачу. Но Карташов не мог видеть, что происходило внутри инструмента. Маленький винтик, халтурно закрученный на Земле, выпал между шестернями редуктора и заклинил их. Именно поэтому гайковерт в первый раз не сработал. После тряски поврежденная винтом шестерня соскочила со своего места, изменив передаточное число инструмента. И хотя болт, крепящий лебедку паруса, был закручен, никто и подумать не мог, что его ось треснула.
– Готово, – доложил Карташов.
– Приготовиться к развертыванию паруса, – последовала команда Аникеева.
– Готово, – ответил Карташов.
– Есть, – ответил Булл.
– Все прекрасно, – сказал Бруно.
Реактивные заряды вытяжной системы потащили из упаковки золотой купол. Все смотрели на него, как завороженные. Блестящей пеленой на полнеба разворачивался звездный парус, увлекая за собой крепящие концы. Как только купол выглянул из тени реакторного щита, он засверкал в лучах беспокойного Солнца, словно вспыхнул. Все дальше и дальше уходил парус, все больше разворачивались брассы. И тут произошло то, чего никто не ждал. Лебедка, та самая, которую крепил Карташов, сорвалась со своего места и вместе с брассом устремилась за парусом.
Андрей Карташов не медлил ни секунды. Струи из всех четырех двигательных сопел скафандра увлекли его вслед за улетающей лебедкой.
– Андрей, назад! – закричал Аникеев. – Ты вылетишь за защитную тень! Вернись, что-то придумаем.
– Слава, ты же знаешь, что не придумаем. Ничего, пронесет, – отозвался Карташов. – Удача за нас. Мы будем первые!
Казалось, вот-вот – и он догонит проклятую лебедку, но тут натянулся страховочный тросик, и Андрей остановился, словно ударился о невидимую стену.
– Вашу мать! – разнеслось по эфиру.
Карташов принял решение. Карабин страховки повис в пустом пространстве.
Космонавт вылетел из-под защиты реакторного щита. Его скафандр засверкал сильнее всех звезд. Андрей схватил злополучную лебедку и развернулся к кораблю. Навстречу, наплевав на опасность, ринулся Булл. Он подхватил Карташова на самой границе безопасной зоны, только слегка блеснув в лучах Солнца рукой.
– Джон, в шлюз, быстро! Я закреплю лебедку! – Бруно уже летел вдоль силовой штанги
Пичеррили подхватил лебедку с разматывающимся брассом из рук Карташова. Андрей был без сознания, но продолжал сжимать ее в руках. Булл, уже чувствуя жжение в руке, поспешил к шлюзу. Бруно долетел до места крепления лебедки и завершил работу.
– Медблок в полную готовность! – Булл еще не прошел шлюз, а командир уже прекрасно понимал, что последствия этого выхода в космос могут быть катастрофическими. – ЦУП, немедленно медэкспертов на связь, готовьтесь к приему телеметрии.
Не дожидаясь ответа от дежурного по ЦУПу, Аникеев переключился на внутреннюю связь.
– Жобан, помогите Гивенсу извлечь Карташова из скафандра. Все данные о его состоянии передавайте мне немедленно.
– Да, конечно. – Француз говорил непривычно отрывисто.
– Переносим в медблок, – через несколько секунд сообщил Жобан. – Выглядит плохо. Словно паук его укусил.
– Что?! – Аникеев не ждал никаких шуток в такой момент.
– Извини, командир, я в трудных ситуациях иногда говорю глупости. Эдвард, готовь вентиляцию легких. Так, вот это сюда… Нет, выше… Ты уколы делал когда-нибудь? Ну да, тогда адреналин… Следи за дыханием! Господи, дай я!
Аникеев слушал разговоры из медблока и представлял, как сейчас над Карташовым колдуют два человека. Потом заставил себя вернуться к парусу. К этому времени он уже полностью развернулся, и началась выборка брассов лебедками. Золотой купол наполнялся потоками солнечного ветра… скорее, даже не ветра, а урагана.
– Бруно, чего тебе? – Аникеев услышал, как в медблок вошел итальянец.
– Могу помочь.
– Тогда иди к Буллу, посмотри его руку. Возьми аптечку.
– Командир, ты слышишь меня? – Голос Жобана был совсем тусклым.
– Да.
– В общем, я ничего не могу сделать. Доза слишком большая. У него сейчас болевой шок.
– Хоть чем-то можно помочь?
– Я могу только дать ему шанс. Медикаментозная кома и низкотемпературная гибернация.
– Что это даст?
– Это даст теоретический шанс после возвращения попытаться его спасти.
– Я так понимаю, это чисто теоретический шанс?
– Ты правильно понимаешь, Слава, но это еще и возможность избавить его от адской боли.
– Действуй.
Через два часа Аникеев собрал экипаж в жилом отсеке.
– Господа, я хочу вас поблагодарить за ту работу, которую вы сделали вместе. Я рад тому, что у нас, наконец, появился экипаж. Хотя и ценой страшной жертвы.
– Извините. – Булл поднял забинтованную руку. – Что значит – появился экипаж? Мы летим уже чертову уйму…
– Экипаж, – перебил Аникеев, – это не шесть человек в одной упаковке. Теперь я вижу, что ни один из вас не подведет в нужный момент. Спасибо. Но это не все. Я хочу с вами обсудить как с соратниками то, что меня беспокоит.