Дорога к счастью
Шрифт:
Увидев помещика, низко поклонились и быстро разбежались по своим местам.
– А что, Петруха, не съездить ли нам завтра на охоту? – с каким-то внутренним азартом проговорил Ханенко.
– Как скажете, барин. Кабан хороший.
– Вижу, что хороший, да только прохлопали его, на чужую территорию убежал. Да и собаки наши уже засиделись, взбодрить их надо.
– Да, гончаки наши зажирели на псарне.
По приезде в имение он позвал к себе сына.
– Вот что, Василий, собирайся, завтра с утра едем на охоту.
– Кого
– Да хоть кого. Кого гончаки выгонят, того и стрелять будем. Сегодня кабан бегал, правда, убег на территорию Миклашевского. Скажи Игнату, чтобы собак не кормил и приготовился как положено к охоте. Кучера я предупредил.
– Куда ж ты его берешь? – возмутилась вышедшая из спальни жена. – Он еще совсем мальчишка, весь трясется от вида крови, а ты его на охоту.
– Ничего, пусть хозяином себя почувствует.
– Ты ему и ружье дашь?
– А как же без ружья на охоту ехать?
Василий нахмурил брови и исподлобья смотрел на мать:
– Мама, я уже не маленький, я сам хочу с отцом на охоту поехать.
– Зачем тебе это, сынок, ты бы лучше французский поучил, тебе скоро в университет экзамен держать надо.
– Мама, я уже взрослый, – возмутился Василий. – Я уже вырос!
– Это меня радует! – с воодушевлением потер ладони пан.
– Что? Что ты такое говоришь? Сынок, это тело выросло. А чтобы стать взрослым, надо, чтобы в голове знания были, для этого учиться надо, – стояла на своем мать.
– Эти университеты только портят молодежь, – махнул рукой Ханенко. – А охота – это гармония с природой, успокоение души.
– Еще и водки напьетесь?
– А как же!
– И сына к пьянству приучать будешь!
– Еще рано ему об этом думать.
– Ну, слава богу, хоть тут разум победил. Вы надолго?
– Пока не добудем дичь. Я хочу, чтобы ты нам что-нибудь вкусное приготовила.
Отец позвал Василия в кабинет и достал из-за шкафа двуствольное ружье.
– Это французская двустволка «Лефоше» – с особой теплотой потирая стволы, проговорил помещик. – Доброе ружье, раньше я с ним охотился, теперь ты будешь.
– А ты?
– У меня такая же двустволка, только новый образец. Патроны возьми в шкафу, калибр у нас с тобой один, а значит, они подходят к обоим ружьям.
– У Петра и Игната тоже ружья есть?
– Да, я им давно тульские одностволки взял. Стреляют хорошо, только иногда осечки бывают и разброс дроби большой. А эти бьют наверняка.
Поутру выехали на охоту. Ханенко ехал в бричке, которой управлял Петр. Василий с Игнатом – следом верхом. Собаки бежали рядом с верховыми. На краю леса остановились. Собаки вертелись под ногами лошадей, поглядывали по сторонам, прыгали, ожидая команду от Игната. Помещик знал здесь все тропы, как и Игнат с Петром.
Ханенко тихо сказал конюху:
– Ты с собаками езжай по этой дороге к роднику и оттуда гони на нас зверя.
– Понял, барин, не впервой.
Он
– Пошли!
Игнат поскакал вперед, и вся псарня, поскуливая в предвкушении добычи, побежала за ним в сторону густых зарослей ольхи.
Когда они скрылись из виду, Ханенко на бричке и Василий верхом отъехали до условленного места, куда собаки должны были пригнать дичь, и остановились. Помещик отправил кучера в номер, а сам подошел к сыну.
– Ты запомни, сынок, – наставлял он юношу, – охотничья гончая умеет только брать след и гнать живность. Как только они выгонят зайца или лису – не дай бог кабана – на тебя, вот тут не мешкай, стреляй. Да про упреждение не забудь. Наперед стреляй, пока заряд лететь будет, он в самый раз в то место и прибежит. Понял?
– Да, папа!
– Стань под этим дубом и жди гончих. Я рядом буду, вон под тем вязом. Смотри вдоль номеров не стреляй, а то нас с Петром поубиваешь.
Василий замер в ожидании. Вокруг стояла мертвая тишина, даже птиц не было слышно. Вдруг где-то далеко впереди залаяли собаки. Василий слышал, как они постепенно приближались к дороге, на которой стояли номера. Наконец громко и отрывисто закричал Игнат, натравливая собак на зверя.
Юноша напрягся, вглядываясь вдаль. Тут зашуршали кусты, и на поляну выскочил быстро бегущий серый комок. Заяц. Мало того, что он летел как ужаленный, так еще и петлял.
Василий взвел курок, прицелился, но заяц продолжал бежать. И даже не пытался остановиться. Он уже почти вплотную подбежал к молодому охотнику, медлить было нельзя, и Василий, дрожа от волнения всем телом, выстрелил. Зверек бросился от него в сторону и, передвигаясь большими прыжками, скрылся в кустах. Следом мимо него пробежали борзые с вывалившимися из пасти языками. Рядом раздался выстрел.
– Эх ты, раззява, – с усмешкой сказал подошедший пан.
– А как в него можно попасть? – развел руки сын. – Он несся как угорелый.
– На это умение надо.
– Да не переживайте, барин, – засмеялся подошедший кучер. – Я его прибрал. Вон лежит.
– О, Петруха, молодец, отличился сегодня, с полем тебя! С меня причитается. Тащи котомку.
Петр прекрасно знал, что ждет их дальше. Он достал из брички большой саквояж, расстелил на траве холщовую скатерть, поставил на нее четверть с водкой, черный хлеб, соленые огурцы и нарезал старое, отдающее желтизной сало.
– Хорош! – Ханенко, подняв за уши зайца, с удовольствием рассматривал его упитанное тело. – Смотри, сынок, какой знатный трофей.
Василий тоже с восхищением смотрел на добычу.
– Да, Петр наш молодец, а я вот сплоховал.
– Ничего, еще научишься, лучше меня и Петрухи стрелять будешь.
Приехал на запыхавшейся лошади Игнат, привязал собак к березам недалеко от брички.
Все уселись возле скатерти.
– Наливай! – скомандовал помещик.
Петр разлил в глиняные стаканы водку.