Дорога к себе
Шрифт:
— Император на площадке, — ворчал ашурт, натягивая кроссовок. — Бред собачий.
— Шортики? — невинно поинтересовался Глеб, растягивая на вытянутых руках спортивные трусы.
Сантилли пригвоздил его взглядом к стене и вышел из раздевалки, хлопнув дверью.
— А с другой стороны, злость в нашем деле помогает, — философски пояснил Хляба растерянному Олегу и закинул трусы в шкаф.
— Все-таки вытащили затворника, — удовлетворенно констатировал Андерс, глядя на мрачного ашурта.
Трибуны, встречающие игроков свистом
— Сантилли, научи их свободу любить, — громко посоветовал Мишель, разряжая обстановку, — а то совсем расслабились подданные.
— Вот с тебя и начну, — огрызнулся император, занимая свое место.
— Да не может он ничего, — презрительно фыркнула Ирэн. — Ты хоть помнишь, с какой стороны за него надо держаться? — она демонстративно покрутила мяч на пальце, подбросила и с оглушающим хлопком послала его соперникам. — Держи подарок, Ваше Величество.
— Сейчас освежим память, — сквозь зубы процедил ашурт, принимая подачу и машинально посылая мяч обратно.
Шум трибун заглушил пронзительный голос судейского свистка.
— Сан, — зашептал сзади Олег, — ты что? Два касания.
Демон от души чертыхнулся — купила султанша, как мальчишку купила. Рашид ласково похлопал ему в ладоши из ложи Повелителей и наклонился к Найири, что-то говоря ему на ухо. Хорошо, что нет Таамира, со злостью подумал Сантилли, этот еще бы и вслух прокомментировал.
— Сан, — позвала его Ласайента, — нормально все. Соберись.
Ашурт кисло улыбнулся ей через сетку.
— Все путем, — поддержал ее Глеб. — Рядовой матч. Разомнемся и разойдемся.
— Народ, народ! — крикнула Ирэн. — Это соперники! Их бить надо, а не утешать.
«Вот именно, разойдемся и посмеемся», — переиначил про себя ашурт, становясь в стойку.
Собраться. Как собраться, если он семьдесят лет не играл? Как вспомнить все, когда игра уже в самом разгаре? Если так и дальше пойдет, то Ласти вытолкнет его на сцену сразу во время концерта. С нее станется. Делай выводы, император, делай выводы. Титул не спасет. Не спрятаться за титулом. Та же Ирэн плевать хотела на все и зажигает и на танцах и на волейбольной площадке, умудряясь не потерять авторитета.
«Потому что постоянно в движении, — Сантилли удачно отыгрался от блока, — и не боится поражений. Поражение — часть жизни, — весело усмехнулся он, наблюдая, как мяч ударяется в пол. — Без поражений нет побед. Я — умница!».
— Черт! — огорченно воскликнул Роман, а Ласти показала мужу большой палец. — Ае, реши уже, на чьей ты стороне.
Игра набирала темп, постепенно накаляясь. Трибуны то захлебывались свистом, то улюлюканьем, то восторженными криками.
— Черт! — Глеб от досады чуть не плюнул, когда мяч отразился от блока прямо ему в грудь. — Чтоб вам черти в аду так же его на уши надели!
Сантилли вошел в азарт и уже иначе расстраивался из-за своих промахов и неудачных подач, начав переживать за команду.
«Наверстаем,
Ласти проследила, как муж ласточкой нырнул вперед, вытягивая руку, и довольно улыбнулась.
— Ае, не спи! — рявкнул за спиной Роман.
Демонесса подпрыгнула, но Олег ловко загнал мяч между сеткой и ее руками.
— Проснись, спящая красавица! — рассердился Алексей. — Проиграем к чертовой матери!
Ласайента посоветовала ему беречь нервы и постаралась больше не отвлекаться, но почти сразу случайно выцепила взглядом сидящую рядом с Чарти Дэниэллу. Что за ерунда? Санти же говорил, что они расстались? К действительности ее вернул грозный рев пяти глоток:
— Ае!!!
Она едва успела отбить атаку и мысленно чертыхнулась, но Сантилли и Марк синхронно выставили блок, мяч ударился в пол прямо перед ее ногами и отлетел в сторону.
— Черт! — с досадой слаженно выкрикнула команда. — Обули!
Неожиданно на месте падения раздался звучный хлопок, будто мяч, не выдержав, лопнул, выпустив запашистое густое дымное облако. Ласайента отпрянула назад и удивленно оглянулась на товарищей.
— Что за…, - начал Роман и споткнулся на полуслове.
На небольшой стадион глыбой льда рухнула замороженная тишина. Сегодня, по случаю прекрасной погоды купол был сдвинут, и стало слышно, как смеются ребятишки на соседней детской площадке, как заливисто лает чья-то собака, как пересвистываются птицы в лесу, и стучит по ступеням выпавшая из рук бутылка с водой. Судья, приподнявшись, оторопело глядел вниз, не замечая, прилипшего к губе свистка.
Демонесса медленно повернула голову и с возрастающим изумлением окинула взглядом невысокое коричневое существо.
Под покатым в крупных круглых складках лбом, украшенном двумя красноватыми наростами, ярко алели маленькие, глубоко посаженные глазки. Подвижный нос больше подходил свинье, а толстые губы — инженеру Таонге, страстному любителю соленых шуточек. Большая голова, увенчанная завидной ослиной гривой и козлиными ушками, плавно перетекала в грушеподобное тело на кривых ножках коленками назад. Все его полтора метра были одеты в крикливо пестрый куцый жилетик на голое тело и штаны из толстой бугристой кожи, из-под которых кокетливо поблескивали черные раздвоенные копыта.
Сантилли, наклонившись в сторону, через сетку с любопытством взирал на гостя.
— …черт, — сдавленно закончил Роман.
— Ну и харя, — пробормотал Глеб, невольно передернув плечами.
Весело осмотревшись, незнакомец потер звериные ручки, словно хирург перед операцией, развел их для жарких объятий и прыгнул к Ласайенте, приветливо растянув рот в лягушачьей улыбке.
Трибуны взорвались предостерегающе-испуганным криком.
— Да пошел ты! — демонесса, недолго думая, приложила его воздушным щитом.