Дорога к убийству

Грэнджер Энн

— Да? — заинтересовался Тоби. — Сейчас где базируется?

— В Конго. Только что приезжал домой в отпуск. Слушайте, мистер Смайт, здесь я задаю вопросы.

— Значит, мне больше не будете отвечать, — кивнул Тоби. — Спрашивайте, если желаете. Хотя, может быть, не пожелаете. Хотелось бы рассказать о Фионе побольше, только в данный момент мне кажется, что я знаю о ней так же мало, как вы.

— Одно можете подтвердить, — указала Джесс. — Восстановите в памяти момент, когда увидели Фиону, убегавшую в субботу утром от дома. Еще раз точно опишите.

Тоби

выдохнул воздух из легких со слабым продолжительным свистом.

— Я был в ванной, открыл окно, чтобы выпустить пар. Фиона бежала спиной ко мне легкой трусцой. Я увидел ее только мельком, потому что холодно было стоять у окна в одном полотенце.

— Но вы не усомнились, что это Фиона? Как она была одета?

— Несомненно, Фиона. Не Элисон же. Во-первых, она меньше ростом, и волосы совсем другие.

— Ах, волосы… — повторила Джесс. — Как она была причесана?

— Не пойму, чего вы добиваетесь, — безнадежно вздохнул Тоби. — Точно как старик Джереми. Не объясняете, что у вас на уме, и ждете правильных ответов.

— Стараюсь не задавать наводящих вопросов, — оправдалась Джесс.

— Ну, у нее длинные светлые волосы… Почти белые под утренним солнцем. Связаны на затылке в конский хвост.

— Точно? — Джесс придвинулась ближе. — Чем связаны? Лентой? Резинкой?

— Я не разглядел на таком расстоянии. Какое это имеет значение? — Тоби замер на полуслове и хватил кулаком по ладони. Джесс предусмотрительно придержала тарелку. — Конечно! Когда мы увидели ее у озера, волосы были распущены!..

— Миссис Уиттл тоже видела, как она выходила. Говорит, волосы были стянуты красной атласной резинкой.

— Помню, — кивнул Тоби. — Видел не в то утро, а раньше. Она перед пробежкой всегда ей хвост затягивала. Теперь эта резинка пропала?

— Пропала, — подтвердила Джесс.

Они вместе доехали до вокзала Ватерлоо и расстались.

— Я еще поброжу, — сказал Тоби. — Мозги надо прочистить. — И с надеждой взглянул на нее.

— А я должна вернуться. — Джесс не клюнула на приманку.

Тоби молча стоял перед ней с взъерошенными ветром волосами. Вид у него был унылый.

— Когда Маркби расскажете, — вздохнул он, — от души посмеется.

Сейчас он огорчен и расстроен, однако, когда успокоится, вполне может продолжить самостоятельное расследование. Необходимо поставить флажок.

— Не заблуждайтесь, мистер Смайт. По-моему, суперинтендент от души разозлится. Смеяться даже не подумает!

Глава 8

— Где же Алан? — спросил Джеймс Холланд. — Может, мы все могли спокойно спать в своих постелях?

— Он работает, если вы это имеете в виду. Можете представить, всю Пасху работал! — покачала головой Мередит.

Викарий прокашлялся и смиренно заметил:

— Я тоже всю Пасху работал.

— Простите, Джеймс. Конечно, для вас это самое хлопотливое время. Но мы с Аланом надеялись провести праздники вместе. Разумеется, он не по собственной воле работает, да это только хуже. Я чувствую себя виноватой.

— Ах, —

сказал викарий, почесывая густую бороду, устремив на нее вопросительный взгляд.

— Для начала попросила его об услуге: побеседовать с другом одного моего друга. Отсюда и пошло, чем дальше, тем больше. Для меня хороший урок.

— Из маленького желудя вырастает могучий дуб, — задумчиво проговорил Джеймс и спросил: — Еще кофе?

Оба выпили по чашке. Джеймс продолжил:

— Я очень рад вас видеть, но, по-моему, в пасхальный вторник государственные служащие возвращаются на работу?

— Совершенно верно. Просто я позвонила в контору, отпросилась до конца недели. Популярности это мне не добавит, хотя я объяснила, что меня будет опрашивать полиция, а когда, неизвестно.

— Это правда?

— Да. Инспектор Джессика Кемпбелл жаждет со мной встретиться. Я думала, сегодня, а она куда-то уехала. Вдобавок уже упомянутый друг нуждается в моральной поддержке. Я должна быть поблизости.

Викарий замолчал.

— Джеймс, — сказала Мередит, махнув рукой на окружающее пространство, — что вы со всем этим будете делать?

Они сидели в просторной кухне викария, полностью забитой упаковочными картонными коробками. Все столики и полочки были заставлены разнообразными горшками, кухонной утварью и посудой.

— Пожалуй, — сказал он, — начну упаковывать вещи и съеду, чтобы вы приступили к покраске. Новый дом для меня готов.

— Все заберете? А где расставите? Новый дом вдвое меньше, на кухню не войдет десятая доля. — Она недоверчиво огляделась. — Откуда у вас все это?

— По наследству досталось, — с легким смущением ответил Джеймс. — Мой предшественник скончался на посту в этом самом доме. Его личные вещи убрали, домашнюю утварь не тронули. Экономку миссис Хармен я тоже от него унаследовал. Она любит готовить в знакомой посуде, поэтому мы ее оставили. Чтобы все было по-прежнему. Если вам что-то понравится, забирайте. — Джеймс схватил закопченную сковородку с помятым донышком, неспособную ровно стоять на плоскости, и задумчиво посмотрел на нее.

— Спасибо, но вряд ли. — Мередит дотянулась до чайника для заварки с отбитым носиком, сняла крышечку, заглянула внутрь. — Им сто лет не пользовались. На дне автобусный билет. — Она поставила чайник. — Действительно, Джеймс, может, просто на барахолку снести?

— Возможно, так я и сделаю. Скажите, то дело, над которым Алан всю Пасху работает, не смерть дочери Джереми Дженнера?

— Да. И мне оно сильно не нравится. Конечно, очень жаль Дженнеров и, естественно, погибшую девушку, но… трудно объяснить. На самом деле я вообще не могу объяснить — дело конфиденциальное. Ужасный случай. В данный момент никто не имеет понятия о причине, вот что ужасно. Собственно, Алан не в управлении. В Овервейл поехал. Меня спрашивал, не хочу ли присоединиться, а я отказалась. Потому что не занимаюсь расследованием. Ну ладно, занимаюсь, но только отчасти. Алан предполагает, что Джереми Дженнер скажет ему то, чего не скажет другим.