Дорога мертвеца. Руками гнева

Лансдейл Джо Р.

По убеждению Преподобного, каждый из них заслужил удар карающего меча, и то было по воле Божьей. А он, Джебидайя Мерсер, избран разящей дланью Господней. Или так, по крайней мере, выходило.

Джеб часто обращался к своей пастве так:

«Братия, я искореняю грех. Я праведная рука Господа нашего, и я искореняю грех». Иногда ему случалось усомниться в своей праведности. Но, взяв надежное правило гнать ненужные мысли, он заглушал их собственным пониманием Божьего промысла.

Едва занимался день, а Джеб уже медленно, утомленно

держал путь в сторону Мад-Крика. Утро вспорхнуло дыханием прохладного ветра и симфонией птичьих голосов.

С вздымавшегося над городом бархатно-зеленого взгорья Джеб, точно святой столпник, глянул вниз – на простые дощатые строения, обрамленные густым лесом.

И перекати-полем закатилась привычная мысль: чертовски прекрасные угодья Восточного Техаса, долгожданный дом.

Надвинув на глаза широкополую шляпу, Преподобный направил буланую вниз, к Мад-Крику, ниве для семян его священной миссии.

(2)

Он въехал в город неторопливо, скорее как настороженный стрелок, чем праведный вестник Божий. Подъехав к конюшне, он спешился и оглядел вывеску, гласившую: «КОНЮШНЯ И КУЗНЯ ДЖО БОБА РАЙНА».

– Чего надо?

Отведя взгляд от вывески, он узрел перед собой голого по пояс паренька в мятой шляпе и вытянутых подтяжках, едва удерживающих шерстяные штаны. Вид у паренька был скучающе-угрюмый. – Если не слишком тебя побеспокою, то хотел бы почистить лошадь.

– Шесть монет. Вперед.

– Я прошу почистить, а не вымыть с мылом, мелкий ты жулик.

– Шесть монет, – протянул руку паренек.

Преподобный залез в карман и шлепком поместил монеты в протянутую ладонь.

– Как тебя звать, сынок? Чтобы знать наперед, кого здесь сторониться.

– Дэвид.

– По крайней мере, прекрасное библейское имя.

– Хрена прекрасное.

– Вовсе не прекрасное.

– Черт, я так и сказал. А ты тут не по делу распинаешься.

– Я тебя только поправил. Говорить «хрена» не годится. Следует говорить «вовсе».

– Ну, ты и загнул.

– Как раз наоборот.

– По мне, ты вроде как проповедник, если бы не револьвер.

– Я и есть проповедник, мальчик. И зовусь Джебидайя Мерсер. Для тебя – Преподобный Мерсер. И, надеюсь, ты найдешь время почистить мою лошадь к завтрашнему дню?

Не успел паренек ответить, как в дверях конюшни появился здоровяк в широких штанах и кожаном фартуке, с застывшей на лице недоброжелательной миной. При его приближении паренек заметно напрягся.

– Что, мистер, малый заболтал вас до смерти? – сказал здоровяк.

– Мы договаривались о том, чтобы почистить мою лошадь. А вы, верно, хозяин?

– Точно. Джо Боб Райн. Так он запросил с вас, как положено, две монеты?

– Цена меня устроила.

Дэвид судорожно сглотнул и пристально посмотрел на Преподобного.

– Малый вроде своей мамаши, – сказал Джо Боб. – Мечтатель. Уважение приходится в него

вколачивать. Не иначе, таким уродился. – Он повернулся к Дэвиду. – Живо, малый. Займись лошадью.

– Слушаю, сэр, – сказал Дэвид. И Преподобному: – Как ее зовут?

– Я просто зову ее лошадью. Не забудь, у нее разбита спина под седлом.

– Да, сэр, – ухмыльнулся Дэвид. И взялся расседлывать.

– Я хотел бы поместить ее у вас на время, – обратился Преподобный к Райну. – Это удобно?

– Расплатитесь, когда будете забирать.

Дэвид протянул Преподобному седельные сумки. – Подумал, вам пригодятся.

– Спасибо.

Дэвид кивнул, взял под уздцы лошадь и ушел.

– Где у вас лучше остановиться? – спросил Преподобный.

– А тут всего одно место, – указал вдоль улицы Райн. – Отель «Монтклер».

Преподобный кивнул, забросил на плечо сумки и зашагал в указанном направлении.

(3)

Потрепанное непогодой здание было украшено вывеской «ОТЕЛЬ МОНТКЛЕР». Шесть двойных окон с темно-синими занавесками выходили на улицу. Все они были открыты, утренний ветерок шелестел занавесками.

Уже начинало припекать. В августе в Восточном Техасе жара как у суки в течку – липкая, словно черная патока, и краткое облегчение дают только предрассветные часы да редкий ночной ветерок.

Достав пыльный носовой платок из внутреннего кармана сюртука, Преподобный вытер лицо, а потом, сняв шляпу, вытер черные густые, маслянистые волосы. Закончив, убрал платок, надел шляпу, размял затекшую от долгой скачки спину и зашел в отель.

За приемной стойкой прикорнул мужчина с брюхом, как у загнанной лошади. Пот каплями усеивал его лицо и сползал пыльными ручейками. Жужжащая муха попыталась приземлиться ему на нос, но не удержалась. Сделав повторный круг, она смогла отыскать насест на лбу толстяка.

Преподобный опустил ладонь на кнопку звонка.

Спящий вздрогнул и очнулся от дремоты, отмахнулся от надоедливой мухи. Он облизал потные губы.

– Джек Монтклер к вашим услугам, – сказал он.

– Мне нужен номер.

– Номера – наш бизнес. – Он развернул к постояльцу регистрационную книгу. – Только соблаговолите записаться.

Пока Преподобный осуществлял необходимую процедуру, Монтклер продолжал:

– Разморило меня. Жара… Э, шесть монет за ночь, чистое белье раз в три дня… Если задержитесь на столько.

– Я пробуду не меньше трех дней. Еда за отдельную плату?

– Так и было бы, но я не готовлю. Поесть можно в кафе. – С надеждой на обратное: – Поклажа?

Преподобный хлопнул по своим сумкам и отсчитал шесть монет на ладонь Монтклера.

– Премного благодарен, – сказал Монтклер. – Номер 13, вверх по лестнице и налево. Приятного отдыха.

Монтклер развернул к себе регистрационную книгу и, шевеля губами, прочел запись.

– Преподобный Джебидайя Мерсер?

Преподобный обернулся: