Дорога на Альдебаран
Шрифт:
Внутреннюю часть глазницы в то время никто не видел, «Кавени» никак не удавалось получить хорошие снимки. Но там был свет. Внизу, в глазнице, казалось бы, очень далеко, был свет. Энрико сказал, что там есть фигура, гуманоидная фигура, стоящая возле какого-то источника света. Но доктор Нэйш не поддержала его в этом, а никто другой не смог вычленить фигуру из помех.
Так что Старый Лягушачий Лик хранил свои секреты. «Кавени» уже получил приказ уходить, все равно никакой новой информации не поступало. Единственным фактом оставалась эта необъяснимая, захватывающая, инопланетная штука. И, конечно, предоставленное самому себе человечество пустилось в препирательства. Пока наша многонациональная команда тренировалась, опираясь всего лишь на десятилетия опыта космических
Я помню, как это было. Все же понимали, что с нами будет потом. Для политиков и ребят из национальной безопасности единственный смысл невообразимого инопланетного артефакта – добыть некое непреодолимое технологическое преимущество или, по крайней мере, не дать другой стороне получить его же. Клянусь, я встречался с людьми, которые хотели попросту отправить все наши корабли мимо Плутона, главное – «чтобы они не смогли заполучить его». И чем больше людей так думали, тем больше мы подталкивали другую сторону думать так же. Оставалось совсем недалеко до того момента, когда кто-нибудь предложит просто скинуть бомбу на тренировочный центр еще до запуска. Хорошая перспектива для тех, кто должен был оказаться на стартовой площадке.
Все это время шла подготовка к запуску, и Европа опережала остальных с небольшим отрывом – он был бы больше, но не хватало денег. Мы готовились и ждали, что вот-вот случится что-нибудь непредвиденное: то ли танки потянутся к границам, то ли какая-нибудь демонстрация глобального невежества собьет нас, буквально или образно.
Вот тогда и вернулась «Мара». Зонд вылетел из артефакта, как будто Бог-Лягушка чихнул. Данные от зонда поступали, но нерегулярно. Его бортовые компьютеры не реагировали ни на какие команды. Он отвалил от артефакта быстро, чтобы избежать аномальной гравитации; из него посыпались изображения, словно он был переполнен новостями, и теперь ему не терпелось с нами поделиться.
Лосса, Нэйш и остальные самым тщательным образом изучили эти изображения. Тем же занимались и другие ученые. Обнаружили много коридоров, похожих на штреки самых разных размеров, некоторые были до того большими, что походили на пещеры, некоторые, наоборот, вызывали клаустрофобию, сужаясь до щелей (насколько позволяли определить соотнесения масштабов); из темноты то и дело возникали источники света; нашлось нечто, напоминающее статую размером больше «Мары»: она изображала какое-то змеевидное существо, безголовое, со множеством конечностей. Изваяние было выполнено из камня бледного цвета и стояло на фоне стены, расписанной спиральными символами. А еще нашлась дверь, ведущая неведомо куда.
Среди прочего «Мара» прислала снимок, обошедший весь мир. На нем был изображен черный круглый проем в камне, за которым виднелся фрагмент звездного неба. Сколько бы ни бились астрономы, пытаясь идентифицировать рисунок звезд, никто так и не смог даже приблизительно определить участок галактики, где они могли бы располагаться. На переднем плане имелась планета, причем можно было различить облака и моря, омывающие незнакомые континенты. Были там леса и некие сооружения на орбите вокруг планеты. По известному расположению «Мары» удалось установить, что снимок сделан с расстояния более близкого, чем расстояние от Земли до Луны.
Долго никто не решался сделать очевидный вывод, хотя большинство научных групп думали о нем. Наконец, доктор Лю из Китайского национального космического управления, известный своей сдержанностью, стиснув зубы, признал на пресс-конференции, что Артефакт
Мы все ожидали, что его слова добавят огня к безумной паранойе, охватившей весь мир, но оказалось, что у всего есть предел. Случилось несколько громких увольнений в верхних эшелонах нескольких правительств; мы все считали, что голодные до космоса промышленники потянут за все ниточки, сколько бы им это не стоило, но вместо этого они вдруг начали говорить друг с другом. Известие было настолько больше, чем причины всеобщего разобщения, что счеты между собой оказались просто смешными. Суть сообщения по значению была сравнима с самой Землей.
Вскоре после этого наша многонациональная команда стартовала.
ПОСЛЕ РАССТАВАНИЯ со своими яйцевидными приятелями такого звука мне слышать не приходилось. Он меня разбудил. Вообще сплю я тут мало, но сегодня все же заснул, рухнул в объятия сна, как любовник в объятия объекта своей страсти. Я не забочусь о монстрах, которые могут набрести на меня и сожрать. Дело в том, что во сне я снова на Земле. Говорю с людьми. Поднимаю пинту в пабе, смотрю футбол, появляюсь совершенно голым на экзаменах. Обычные сны, настолько обычные, что плакать хочется. Ведь вокруг меня все те же Склепы, а я в сотнях астрономических единиц от дома и в то же время гораздо дальше.
Так вот, пробуждение не приносит радости. Виной тому звук. Он едва слышен. Не то шёпот, не то щебетание или какие-то скребущие звуки, да еще с таким чувством, что скребется что-то у меня в черепе.
А что? Вполне может быть. Я быстро сажусь и тру левый глаз, скребётся с той стороны. Такое ощущение, будто кто-то проводит ногтем по мозгу – совсем слабо, но не заметить невозможно.
Я оглядываюсь, но здесь темно, как и везде в Склепах. Те, кто все это создал, даже не попытались придать своему творению более праздничный вид. Звук идет слева. Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Теперь он доносится справа. С досады я молочу по камню, пытаясь дотянуться до какого-то зловредного гремлина, который сидит там на корточках и ухмыляется. Никакого толка, только руки ушиб. Потолок-то вот он, рядом, прямо над головой. Звук становится громче. Кто-то скребёт, скребёт, скребёт по нервам зубов, я зажимаю уши руками, лишь бы заглушить его. Не получается. Чертов звук не снаружи. Затыкая уши, я просто запираюсь в своей черепной коробке, а именно там и скребёт, этаким шепотком, как будто внутри поселилось целое племя крошечных людей с пронзительными голосами, и теперь они переговариваются где-то в районе моего левого плеча.
Я иду и спотыкаюсь в темноте. Обычно я знаю, в какую сторону я двигаюсь, это мне подсказывает какое-то шестое чувство, которому нет названия, а тут его начисто смыло этим проклятым скребком. Я натыкаюсь на стену, отшатываюсь от нее, но звук становится чуточку громче, словно я приблизился к источнику на несколько миллиметров. Подождите, так он снаружи или внутри? Я бегу в другую сторону, и на перекрестке – я его не вижу, но чувствую, – спотыкаюсь опять. Похоже, звук отдалился, но у меня возникает ужасное ощущение, что от него не убежать, в какие бы пещеры меня не заносило, к каким бы звездам я не летел.
А потом он затихает, скребёт, скребёт, скребёт, нет, не исчез, а упал ниже порога слышимости, оставляя ощущение фольги на пломбе, но он всё ещё есть, всё ещё скребётся. Интересно, не паразит ли это, грызущий меня? А что, вполне может быть, он может поселиться в Склепах вместе с остальными монстрами, подстерегающими в темных закоулках. Но если так, он бы, конечно, не становился ближе или дальше. Нет никакого паразита, а вот преддверие атаки вполне возможно. Ждет, пытается завлечь, а потом, когда я прилягу отдохнуть, как раз и нападет. А еще может быть, что я просто стал невольным слушателем этакого телепатического зова, например, попытки привлечь самку, а я так просто, мимо шел.