Дорога на Уэлен
Шрифт:
Золото, собранное под Иркутском, давно и надежно было расфасовано по полиэтиленовым мешочкам, с трудом добытым в советских магазинах, и упрятано по обеим чемоданам, и среди одежды. и если не слишком сильно обращать снимание на пустую массу самого чемодана, то найти его будет достаточно сложно. Карабин был всегда со мной и его наличие не то, чтобы не запрещалось, а скорее даже приветствовалось, хотя бы из-за того, что там обитает самый свирепый хищник севера — белый медведь, которые не гнушается даже собственными собратьями, не говоря уже о людях. Да и кроме него зверья хватает. Конечно к поселкам он выходит не так уж и часто, но тем не менее иногда все же появляется возле них, и уж точно обитает возле берега, где у пристани стоят рыбацкие катера.
Самолет высадил нас в поселке Лаврентия, где мы задержались буквально на неделю,
На этот раз, хотя командировка была вполне обычной на первый взгляд, но проходила в каком-то напряжении. Вначале мастер носился как угорелый, поторапливая каждого из нас, потом на Мишку Курбатова сорвался председатель колхоза, за то, что тот якобы что-то сломал на одном из катеров, хотя этого не могло быть в принципе. Вдобавок ко всему, вскоре после начала работ, в Инчоуне появились посторонние люди, прилетевшие на военном вертолете, и постоянно мозолившие всем глаза, сующие свои носы во все дыры и порой буквально стоя над душой. В общем обстановка была очень нервной, и с каждым днем только накалялась. А под конец работ, примерно дня за три до их окончания и мастер подлил масла в огонь, сказав, что трехдневный отдых после завершения ремонта отменяется, якобы по причине какой-то аварии в одном из поселков.
Вообще-то, на этот случай на заводе имелась дополнительная аварийная бригада. Конечно приходилось откладывать текущие работы, и отправлять эту бригаду на устранение аварии, но это было вполне естественным. Но чтобы вот так, как сейчас, сорвать нас до окончания командировки и отправить куда-то еще, такое было впервые.
В этот день я занимался обслуживанием дизеля одного из катеров колхоза. По сути, кроме этого дизеля, оставался еще один, и можно было бы отправляться домой, или точнее на какую-то там аварию. Но так или иначе, работы подходили к концу. А учитывая обстановку и то, что прибывшие на вертолете мужчины не отходили от любого из нас ни на шаг, ни о каком побеге, можно было и не мечтать. Я уже начал подумывать о том, чтобы отложить все это еще на какое-то время, а все свое барахло оставить у друга, у которого я встал на постой. Чтобы чуть позже взяв пару недель отгулов слетать сюда еще раз, якобы на охоту. Такое провернуть было, хоть и трудно, но в общем-то возможно. И в этот момент в трюме моего катера, появился Иколай, местный абориген, сын председателя местного колхоза. Я подружился с ним еще в прошлом году, когда был здесь в командировке, а после вместе ходили охотиться на медведя, шкуру которого позже подарил Женьке. В принципе, его появление подле меня не был, чем-то удивительным, мы довольно плотно общались, и в общем-то поддерживали хорошие отношения. Тем более что были почти ровесниками, Иколай был всего на год старше меня. Поздоровавшись он подозвал меня к одному из иллюминаторов и произнес.
— Валерка, видишь вон тех мужчин?
Взглянув в иллюминатор, я заметил двух человек из тех, что прибыли сюда совсем недавно и совали свой нос куда не следует мешая работе и создавая нервную обстановку.
— Вижу, Коль. — По-русски имя этого парня, звучало как Николай, поэтому я, да и многие другие, иногда называли его русским именем. — Они уже достали. Суют свой нос в каждую дырку, и только работать мешают.
— Они приехали за тобой, брат. — После одного примечательного случая, он иногда называл меня именно так. — Сегодня они ругались с отцом, требуя, чтобы он отдал им тебя, прямо сейчас. Куда-то они, очень торопятся. Отец отказал, и пригрозил пожаловаться на них в Москву, если они не дадут закончить ремонт катеров. Был большой скандал. Отец с кем-то говорил по радио, и похоже оттуда пришло распоряжение, чтобы тебя не трогали до завершения ремонта.
Отец Иколая был знаменитым на все северное побережье Советского Союза человеком. Именно он поднял из руин поселок и создал колхоз-миллионер, известный на всю страну. Поэтому мог свободно обратиться
— Ты, меня «обрадовал», Иколай. Похоже вольная жизнь подходит к концу.
— Валерка, я помню свой долг. Помню, как ты спас меня тогда на охоте, и притащил в поселок.
— Брось, Коля, это было вполне естественным, не мог же я бросить тебя в тундре?
— Это не имеет значения. На мне висит долг жизни, и если я отвернусь от тебя сейчас, когда могу помочь, то потеряю лицо.
— А если не отвернешься, то лет на десять, загремишь за решетку за укрывательство. Забудь. Все дело в том, что два года назад, я залез в квартиру одного человека, решив ему отомстить за родителей, в итоге меня осудили, а по пути в лагерь я сбежал. Видимо, кто-то узнал меня, и потому прислали этих людей для задержания.
— Нет, Валерка. Я слышал, как они ругались с моим отцом. У этих людей есть доказательство, что ты собираешься уйти за кордон, на Аляску. Именно поэтому, они и здесь.
— Откуда, они могли это узнать? — удивленно произнес я, обращаясь скорее к самому себе.
— Не знаю, Валерка. Но говорили именно об этом. Отец специально приоткрыл дверь, чтобы все это услышал я. Он тоже понимает старые традиции, и если я не исполню своего долга, он будет первым кто отвернется от меня. В общем у тебя осталось два дня, даже меньше, завтра, как только ты закончишь ремонт последнего корабля, тебя тут же арестуют и увезут.
— Теперь понятно, почему мне запретили брать с собой лодку в эту командировку.
— Валерка, я хочу тебе помочь.
— Как ты мне поможешь? Да и стоит ли тебе рисковать из-за меня.
— Стоит Валерка. Если я этого не сделаю, от меня отвернется весь поселок, а это гораздо страшнее любой тюрьмы, да и мою помощь тебе, им придется еще доказать. Так что не волнуйся. В крайнем случае, я уйду за тобой.
О том, что местные чукчи, свободно плавали на Аляску, было известно, наверное, всем. Это не поощрялось, но и не запрещалось в их отношении, все это старались просто не замечать. Хотя бы, потому, что они не шли ни на какие сговоры, и никогда не привозили с той стороны никаких вещей. То есть для себя, для своей семьи — да, для кого постороннего, нет и не под каким видом, будь ты простой работяга, или самый большой начальник. Впрочем, нечто подобное допускалось для местных жителей и на других границах СССР, например, в Бурятии, был свободный проход для местных националов в Монголию. Из приграничных районов Туркмении можно было перейти в Иран, но опять же все это касалось только аборигенов, и оформлялось, как поездка к родственникам. Просто там все это находилось в шаговой доступности, и потому оформлялось соответствующими документами, а здесь расстояния были несколько большими. Поэтому проще было выставлять все это, как контролируемую обыденность, чем каждый раз устраивать проверки. Тем более, что аборигены, редко пускали в свой быт посторонних, и я оказался наверное единственным исключением. Все это было мне известно. Сейчас же, Иколай, решил, что на нем висит долг жизни, из-за того, что в прошлом году на охоте его слегка подрал медведь, которого мы хоть и упокоили, но мне пришлось тащить парня на себе в поселок. Может где-то в других местах, о подобных обычаях давно позабыли, здесь же судя по словам Иколая, до сих пор помнят.
— Валерка. — Голос парня вернул меня в реальность. — Вон там, за «Отрубленным носом» стоит моя лодка, ты ее хорошо знаешь. В ней находятся все вещи, которые ты оставил в моем доме. Кроме того, у рулевой тумбы, лежит мешок, в котором ты найдешь две бутылки водки и вяленое мясо. Они пригодятся тебе в дороге.
Я хотел было возразить, но парень жестом заставил меня замолчать и продолжил.
— Сейчас уже довольно темно, поэтому ты отдаешь мне свою куртку и я спустившись с катера, отправлюсь домой. Эти двое, что маячат у клуба, увидев как я иду в сторону домов, подумают что это ты и наверняка пойдут за мной. Как только они уйдут, ты переберешься на соседний катер, потом спустишься на пристань, и под прикрытием бочек с топливом быстро перебежишь на другой ее конец. Оттуда до «Отрубленного носа» будет уже недалеко.