Дорога на Восток 1
Шрифт:
— Разумеется…
— Я накажу этих обормотов! — горячился Эвксин. — Даже если перед тобой хвостом крутят, воин должен уметь держать себя в руках! На месяц запрещу увольнительные! И по три наряда вне очереди! — капитан покосился на недовольную физиономию Метона и поправился: — По пять нарядов и полтора месяца без увольнительной! Пусть знают!..
Но Метон продолжал с кислой миной смотреть на Эвксина.
— Что? Еще строже наказать?
Ректор вздохнул:
— Скажи, Эвксин, а в последнее время в поведении этих бойцов ничего не было
— Необычного? — растерянно переспросил капитан.
— Ну, каких-нибудь намеков, разговоров, других странностей?
— Кажется, нет… У нас здесь всё строго… А в чем дело?
— Я сегодня говорил со стратегом. Чем-то ему взгляд Телемаха не понравился.
— Взгляд? Какой у него взгляд?
— Не знаю! — со злостью выкрикнул Метон и вскочил со стула.
Он начал раздраженно мерить шагами тесный дворик, вымощенный грубо отесанными каменными плитами.
— Не знаю… — повторил он уже спокойным голосом. — Но стратегу этот взгляд не понравился.
— И что? Это всего лишь взгляд! Я не могу предъявлять бойцам то, что они как-то не так на кого-то взглянули! Тем более сыновьям героев Эллады!
Метон остановился и сказал:
— Это ты не можешь предъявить. Согласен. Но вот неподобающее поведение — очевидный факт.
— И что? Предлагаешь избавиться от бойцов под этим предлогом?
Метон пожал плечами:
— Ты командир гарнизона, и решать тебе. Я просто высказал свои опасения и донес до тебя соображения стратега…
— Проклятье! — Эвксин тоже поднялся. — Ты не оставляешь мне выбора!
— У нас у всех есть долг! Перед богами и перед нашим общим делом! Ты знаешь это лучше меня…
— Хорошо, — кивнул Эвксин. — Я подумаю, как лучше поступить.
2
Артемисия вернулась к работе. Но у нее все никак не шли из головы слова Пандоры. Византий, праздник… Она вздыхала и косилась на подаренную сумочку. И зачем ей этот подарок здесь?! Куда тут ходить с ним? Это же нечестно! Она постоянно поглядывала на дверь в надежде, что та распахнется, войдет отец, улыбнется и скажет: «Дорогая, я вижу как много ты работаешь! Ты заслужила отдых! Поезжай с господином Алексиусом!..»
Артемисия почти убедила себя, что это произойдет. Вот сейчас. Еще чуть-чуть потерпеть. Всего несколько минут… Но время тянулось и тянулось. Стало вечереть. Когда пришел слуга и стал зажигать на столах у аспирантов масляные светильники, Артемисия поняла, что ее надеждам не суждено сбыться. Она с отчаянием сжала кулаки и зажмурилась, сдерживая рвущиеся наружу слезы. Как же это несправедливо!
Наконец ее смена закончилась. Она сделала последнюю запись в журнале. Встала, со злостью обвела взглядом ненавистные стены и, стиснув зубы, торопливо пошла к двери.
Но у выхода ее ждал отец, держащий в руках ящик с дагерротипами.
— Дорогая! Для тебя есть срочная работа!
Артемисия недоверчиво посмотрела на него:
— Работа? Сейчас?
— Это очень важно, — просительно добавил Метон. — Господин
— Можно, я хотя бы немного отдохну? Сегодня ведь праздник!
— Конечно, дорогая! — неловко кивнул отец и зашёл в опустевший зал, тонущий в вечернем сумраке.
Дагерротипы жалобно звякнули, когда Метон опустил ящик на рабочий стол Артемисии.
Подслеповато щурясь, отец развернул пояснительную записку и прочел:
— Нужна третья и четвертая главы. Про какие-то… Ам.. Амниты…
— Аммониты.
Метон пожал плечами:
— Может быть, и аммониты… Тут так написано, не разберешь.
— Я разберусь.
— Умница моя! — отец поцеловал Артемисию в лоб.
— И когда нужен перевод?
— Ну, ты же знаешь, — неловко улыбнулся отец, — как всегда, еще вчера.
Артемисия открыла крышку и провела пальцем по длинной шеренге позвякивающих дагерротипов. Устало потерла виски, вытащила первую пластину и навела ее на равномерно горящий светильник. Прищурилась, разглядывая буквы, и тяжело вздохнула.
— Скажи, чтобы мне принесли сюда ужин.
— Да-да! Конечно, дорогая! — отец торопливо обнял ее. — Ты моя малышка, вся в маму!
Девушка покосилась на отца:
— А что мама? Скоро вернется?
— Ну ты же сама знаешь. Пока сама все лично не обустроит и не проверит, она не успокоится! Больницу в Херсоне открыли лишь месяц назад. Там еще дел невпроворот.
Артемисия ничего не ответила. Она отыскала пластину, содержащую оглавление учебника, закрепила ее на подставке и начала записывать номера необходимых страниц.
Отец неловко потрепал ее по волосам и торопливо пошел к двери.
— Сейчас тебе принесут ужин! — крикнул он дочери и захлопнул за собой дверь.
Артемисия осталась одна. Опять одна. Она обвела ненавидящим взглядом темный зал, стиснула зубы, зажмурилась и судорожно всхлипнула. Нет, так больше не может продолжаться! Нужно вырваться отсюда! Освободиться любой ценой!
Глава 5
1
По городу плыл аромат благовоний, смешанный с запахом жареного лука, горелого мяса и паленой шерсти. Дружный рев труб заглушал несущийся с агоры людской гомон. Смех, песни, звон кифар. Всё вокруг смешалось в праздничной суматохе. Вот мимо протащили упирающегося и вопящего козла, следом прошла старуха, у которой на шее висела связка растерянно кудахтающих кур.
Но ни веселые песни, ни лукавые кроткие взгляды спешащих мимо девушек, ни почтенные приветствия степенных мужей не могли вывести Телемаха из оцепенения. Он неподвижно сидел, сжимая в руке килик с выдохшимся грошевым вином, и глядел сквозь эту людскую суету на виднеющиеся на горизонте острова.
А Халкидон жил своей праздничной жизнью, не замечая еще одну поломанную судьбу и разбитые надежды.
Из дверей харчевни вышел Теллид и поставил перед Телемахом деревянную плошку, до краев заполненную дымящейся кашей.