Дорога на юг
Шрифт:
— Восхищён твоей честностью, сир, — притворно улыбнулся я, мысленно крутя долбоёбу пальцем у виска, — Могу лишь подтвердить, что прозвище ты носишь вполне заслуженно.
Барон лишь молча улыбнулся и кивнул мне. Похоже, он тоже считал Пенька ёбнутым, но был рад, что я не высказал это нашему общему другу в лицо. Сир Пенёк Ёбнутый… Да уж, в самый раз была бы кликуха для такого чудилы. Сочувствую его копью. Хотя, они, наверное, уже привыкли.
— А ты, сир Генри, что думаешь по поводу Алерайцев? — неожиданно обратился ко мне Пенёк, — Наверняка у тебя есть, что сказать об этой… проблеме.
— На юге я гость, так что не шибко разбираюсь в его военных и политических делах, сир Пенё… Прошу прощения, Пентброк — пожал плечами я — Да и с Алерайцами имел дело всего лишь раз. С их каперами.
Пожалуй, пора переставать называть его Пеньком, даже мысленно. Не то рано или поздно можно нарваться на скандал или даже вызов на дуэль. Который закономерно закончится для меня крайне плачевно. До уровня знати, которая с пелёнок обучалась искусству боя, мне ещё расти и расти. А уж до таких повёрнутых, как Пенёк — и подавно.
— А с кем же вы воевали на севере, позволь поинтересоваться? — не унимался рыцарь. Похоже, единственное, что его в этой жизни волновало помимо чести — военное дело.
— Ополчение, шайки бандитов, святое воинство, нечисть, — пожал плечами я, немного помолчал и добавил, — Одним словом всякий сброд, которому до регулярной армии, как пешком до луны.
— Сир Генри, как всегда скромничает, — ухмыльнулся Барон, — В осаде Вестгарда против него выступила настоящая армия с осадными машинами и панцирной пехотой. Да и святое воинство — это не кучка оборванцев с большой дороги. Их латники любому могут задать хорошую трёпку.
— А что вы с церковью не поделили? — насторожился рыцарь. Похоже, для него это было болезненной темой.
— Это очень долгая история, — покачал головой я, слегка одёргивая своего Гневко, который так и норовил вырваться вперёд, — Я лучше расскажу её на привале.
Ага. А прежде переговорю об этом с Байраном, чтобы лучше понимать, о каких частях этой истории следует умолчать. Драться с Пеньком из-за проблем, которые для нас остались далеко позади, было бы ещё глупее, чем из-за перепутанного имени.
— Кстати об этом, — барон взглянул на покрывающееся багрянцем небо, — Пожалуй, нам пора искать место для ночлега. Сколько мы сегодня вёрст сделали? Около тридцати?
— Пожалуй, что так, — кивнул торговец, поправляя свой шаперон, — И впрямь пора искать место для стоянки. Кобылы устали, да и нам с вами отдых не помешал бы. Тем более вон там, — он махнул рукой вперёд. Туда, где в густом травяном море рядом с дорогой виднелась изрядная проплешина с полуобвалившимся срубом колодца посередине — Есть и старое стойбище.
— Тогда решено, — отрезал Барон, — Эй Беннет. Дуй к головному дозору. Скажи, чтоб поворачивали назад. Мы разбиваем лагерь.
Глава 22
«Воющие степи»
В бескрайней мрачной вышине завывал ветер, гоня на восток тяжелые свинцовые тучи. Начинал накрапывать мелкий дождик. Его капли падали на раскалённые угли костра, и тут же с шипением устремлялись обратно в холодную высь. Айлин поплотнее прижалась ко мне. Я накинул ей на плечи край подбитого овечьей шерстью походного плаща и вновь прислушался к рассказу.
— И тогда к нам пришли они. Сказали или отдадите нам всё зерно, что есть в погребах, или мы снасильничаем ваших женщин, — рассказывал боец по имени Игнац. Высокий, сероволосый угрюмый хмырь со шрамом через всё лицо, который оставили ему на память налётчики, разорившие его деревню, — Ну мы и решили, что мол не дело это — со всякими подонками разговоры разводить. Послали в бездну их главного, собрали ополчение из мужиков. Да вот только эти хуилы похитрее нас оказались. Несколько ублюдков запалило хаты с краю деревни. Мужики естественно бросились тушить пожар, пока, значится всё село в угли не обратилось. Да вот только уловка это была. Пока мы вёдра с водой значица таскали, они с другой стороны напали и резню учинили. Всех мужиков, кого встречали — резали. Баб, кто за вилы и косы похватался — тоже. Остальных били так, чтоб сопротивляться не могли. Мы бросили вёдра, попытались дать отпор, да видать воинская подготовка у них была. Мы даже выстроиться как следует не успели. Последнее, что помню, это как один из этих хмырей подскочил ко мне. Я замахнулся значица,
Мда уж. В интересный мир нас занесло. В мир, где смерть без мучений уже считается большой удачей. Впрочем, для местных, похоже, это уже вариация нормы. Интересно, тут всегда было так? Или последняя война вывела и север, и юг королевства из равновесия?
— Дополз я значица до выселок, назло всем этим сучьим выродкам. Меня там местные кое-как выходили да на ноги поставили. Вот только обратно в деревню со мной идти отказались. Сказали мол, упыри там да собаки дикие уже похозяйничали. Пришлось взять лопату и самому на пепелище плестись, — голос солдата дрогнул. Он снял фляжку с пояса и сделал большой глоток. Похоже, эта рана всё ещё не затянулась, — Собаки и правда там поработали. Обглодали наших почти до самых костей и растащили по всей округе. Ну так я, прежде, чем уйти оттуда, нашёл погребок уцелевший и своих в нём запер. Так что до них ни собаки, ни твари не добрались, — он снова сделал крупный глоток из своей фляги. Лицо бойца покраснело, а в уголках глаз что-то подозрительно заблестело, — Ну и похоронил я их по-человечески. Считайте всю жизнь свою похоронил. А потом пошёл куда глаза глядят. В тех краях меня всё равно ничего не держало. Перебивался то одной работой, то другой. То там дельце подвернётся, то сям.
Под «дельцем» он понимал кражу. После того как война оставила его без дома и дела, Игнац сначала превратился в нищего попрошайку. Затем, поняв, что в разорённой стране таким манером не прокормиться, наловчился срезать кошельки и тягать мелкие ценности из карманов. В трёх провинциях имел проблемы с законом, а к нам в столице прибился потому, что отряд предлагал не только стабильное жалование, но ещё и защиту. Грамота Альрейна, а после и протекция королевского посла неплохо нас оберегали от лишних вопросов представителей власти. Впрочем, у меня не было к нему претензий. За всё время нашего совместного путешествия он ничего не украл у своих, да и строй во время битвы держал не хуже прочих. Ему и самому хотелось сменить род деятельности на что-то… менее отвратительное. Непонятным оставалось одно: почему убивать людей за деньги лучше, чем срезать у них кошельки.
— Ну а потом я наткнулся на вас. Такова моя история, — закончил рассказ боец.
Над костром вновь повисла тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра, который, словно голодный волк метался по бескрайней степи. Крупные, но пока ещё редкие капли дождя падали на угли, шипели и небольшими облачками пара устремлялись обратно вверх. Айлин плотнее прижалась ко мне. Я положил руку ей на талию, легонько приобняв.
Костров было много. Историй тоже. И большинство из них были похожи одна на другую как две капли воды. Война, несмотря на то что была лишь на севере, прокатилась по всему королевству. Где-то в виде реквизиций, где-то в виде рекрутчины, а где-то в виде разгула разбойничьих шаек. У большинства из ребят она отняла всё. Лишила дома, семьи, привычной работы. Впрочем, пусть изредка, но встречались среди них и авантюристы, решившие посмотреть мир и подзаработать деньжат. Таких мы тоже брали, при том условии, что они будут подчиняться принятому у нас своду правил. Хотя Бернард был не в восторге. По его словам, это были крайне ненадёжные союзники, которых сдует ветром, как только они поймут, в какую задницу попали. Но пока что у нас дезертировал лишь один человек, да и тот был засланным казачком от храмовников.