Дорога скорби
Шрифт:
Я остановил машину там, откуда было' видно излучину реки, парящих над ней чаек и вьющиеся по ветру флаги на горизонте. Я стоял на холодном ветру, опершись о машину, дышал соленым воздухом и слушают шум дороги, доносившийся снизу.
Где эти самые корни? Я всегда любил открытое небо, но своим я считал небо над пустошами Ньюмаркета. Когда я был мальчишкой, здесь для меня не было открытого неба, только узкие улочки, дорога до школы и дождь. "Джон Сидней, умойся. Поцелуй нас". Через день после смерти матери я выиграл свою
Стоя в Мерси на холодном ветру, я мрачно взирал на человека, которым стал: мешанина неуверенности в себе, способностей, страха и обидчивой гордости. Я вырос таким, каким был внутренне. Ливерпуль и Ньюмаркет не были в этом виноваты.
Сев в машину, я задался вопросом, где бы найти все эти стальные нервы, которые мне приписывают.
Я не знал, во что ввязался. Я все еще был в точке возврата и мог уйти и оставить поле битвы за Эллисом. Я мог – и не мог. Если я это сделаю, мне придется с этим жить. Я лучше просто пойду дальше, подумал я.
Я съехал вниз, нашел завод "Топлайн фудс" и въехал в его двенадцатифутовые гостеприимно открытые ворота. У ворот дежурил охранник, который не обратил на меня внимания.
За воротами рядами стояли машины. Я пристроился в конце ряда и нашел компромисс в одежде: брюки от костюма, застегнутая на "молнию" спортивная куртка, белая рубашка, никакого галстука, обычные туфли. Волосы аккуратно зачесаны вперед в молодежном стиле; в таком виде я никому не мог показаться опасным.
Завод, с трех сторон окружавший двор, состоял из погрузочных платформ, огромного главного здания и более нового офисного крыла. Разгрузка и погрузка велись под крышей, в подъезжавшие задом грузовики. Возле одной из платформ, как я заметил в просвете, двое здоровых грузчиков таскали из длинного контейнера тяжелые мешки, похоже – с зерном, и поднимали их на конвейер.
Окна главного здания располагались высоко, и в них нельзя было заглянуть снаружи.
Я прошел к офису и плечом открыл тяжелую стеклянную дверь, которая вела в большой пустынный холл, и тут обнаружил причину беспечности охраны у ворот. Все охранные дела были сосредоточены внутри. За столом сидела целеустремленная женщина средних лет в зеленом джемпере. По бокам от нее возвышались двое мужчин в синей морской форме со значками службы безопасности "Топлайн фудс" на нагрудных карманах.
– Ваше имя, пожалуйста, – сказала зеленый джемпер. – По какому делу пришли. Все свертки, пакеты и сумки должны быть оставлены здесь.
Она говорила с явным ливерпульским произношением. С тем же самым акцентом я сказал ей, что она и . сама может увидеть, что у меня нет ни сумки, ни пакета, ни свертка.
Она услышала акцент и без улыбки снова спросила мое имя.
– Джон Сидней.
– По какому делу?
– Ну, – начал я, словно был ошеломлен таким приемом. – Меня просили поехать
– Вроде того.
– Конечно, мы производим корма для лошадей. Это наш бизнес.
– Да, – серьезно сказал я ей, – но этот фермер, ну, он попросил меня заехать, когда я буду рядом, и посмотреть, точно ли у вас делают тот корм, который ему кто-то дал, он очень подошел его молодой лошади, вот, но ему корм отсыпали, дали без упаковки, и у него есть только список, из чего кусочки сделаны, а он хочет знать, не ваш ли это был корм, понимаете? – Я наполовину вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и затолкал его обратно. Моя бессвязная речь ее утомила.
– Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, – попросил я. – Послушайте, я обязан этому фермеру, а это все займет не больше минуты. Потому что этот фермер, он может стать вашим постоянным покупателем, если это был ваш корм.
Она сдалась, позвонила по телефону и пересказала кому-то вкратце мою невероятную историю. Затем окинула меня взглядом с ног до головы и сообщила в трубку:
– Мухи не обидит.
Я к месту изобразил слабую немного беспокойную улыбку. Она положила трубку.
– Мисс Роуз сейчас спустится к вам. Поднимите руки.
– Что?
– Поднимите руки...пожалуйста.
С удивлением я сделал то, о чем меня попросили. Один из охранников классическим образом обхлопал меня в поисках оружия. Он не заметил ни искусственную руку, ни сломанную кость.
– Ключи и сотовый телефон, – сообщил он. – Чисто.
Зеленый джемпер написала на карточке пропуска "Джон Сидней", и я прицепил ее на грудь.
– Подождите у лифта, – сказала она. Я подождал.
Двери наконец разошлись в стороны, пропустив молоденькую девушку со светлыми волосами, которая сказала, что она и есть мисс Роуз.
– Мистер Сидней? Пожалуйста, сюда.
Я поднялся с ней в лифте на третий этаж. Она ободряюще улыбнулась и провела меня по устланному ковром коридору к кабинету с броской табличкой на открытой двери "Связь с покупателями".
– Прошу вас, – гордо сказала мисс Роуз. – Садитесь, пожалуйста.
Я сел в довольно удобное кресло скандинавского стиля.
– Боюсь, я не совсем поняла суть ваших затруднений, – доверительно сказала мисс Роуз. – Если вы объясните еще раз, я найду человека, с которым вам нужно поговорить.
Я оглядел ее приятный кабинет, в котором не было ни единого признака того, что в нем работают.
– Вы здесь давно? – спросил я (безобидный ливерпульский акцент, совсем как у нее). – Приятный офис. Вас здесь, должно быть, много. Ей это польстило, но она ответила честно:
– Я здесь первую неделю. Начала работать в понедельник, и вы – мое второе поручение.
Ничего удивительного, подумал я, что она позволила мне прийти.
– А у вас все кабинеты такие же шикарные? – спросил я.