Дорога Славы (сборник)
Шрифт:
— Вы почти ничего не прояснили. Как вы думаете, настоящее имя Виллиса означает что-нибудь или нет? Вы так и не сказали этого.
Мак-Рэй внезапно поднялся.
— Я скажу. Я действительно скажу. Я думаю, имя Виллиса имеет буквальное значение. Теперь подождите минутку — не отвлекайте меня. Кажется, до меня дошел настоящий смысл. Как ВЫ думаете, что такое Виллис?
— Я? — спросил Мэрлоу. — Я думаю, он является представителем экзотической марсианской ФАУНЫ, в какой-то степени смышленым и приспособившимся к окружающей обстановке.
—
Мэрлоу скривился, как от зубной боли.
— Нет совершенно никакого сходства структур. Они так же различны, как мел и сыр.
— Допустим. Но какое сходство между гусеницей и бабочкой? — Мэрлоу открыл рот и снова закрыл. — Я не виню вас, — продолжал Мак-Рэй. — Мы никогда не связывали такие метаморфозы с высшими существами, какими бы эти высшие существа ни были. Но я именно так думаю о Виллисе, и это объясняет, почему Виллис возвращается к своему народу. Сейчас он находится в стадии нимфы; скоро он перейдет в стадию куколки — некий вид долгой зимней спячки. Когда он выйдет из этой стадии, то станет марсианином.
Мэрлоу пожевал губу.
— В этом нет ничего нелогичного — но это поразительно.
— Все, что касается Марса, — поразительно. Но если моя теория правильна — имейте в виду, что я не утверждаю это, — то она может объяснить, ПОЧЕМУ Виллис является таким важным персонажем в нашей истории. Да?
— Вы сказали мне слишком много, чтобы все усвоить за один раз, — устало сказал Мэрлоу.
— Постарайтесь превзойти себя. Я не закончил. Я думаю, марсиане имеют еще одну стадию, стадию “старика”, с которым я говорил, — и, по-моему, это самое странное. Джеймс, можете вы представить себе человека, который имеет ежедневную устойчивую связь с Небом — ИХ небом — как, скажем, связь между Соединенными Штатами и Канадой?
— Док, теперь я уже могу вообразить все, что вы мне скажете.
— Мы говорили о марсианском “другом мире”; эти слова что-нибудь значат для вас?
— Ничего. Это что-то наподобие транса, в какой впадают индусы.
— Я спросил вас потому, что они говорили о нем как о представителе “другого мира” — я имею в виду старого марсианина. Джеймс, я думаю, что я вел переговоры и заключил новый договор о колонизации с ДУХОМ. А теперь не упадите со с гула, — продолжал Мак-Рэй. — Я скажу вам, почему так думаю. Он совсем не понял меня, когда я переменил тему. Мы все время говорили на английском, но его умственное развитие было на уровне умственного развития Джима. Он знал каждое слово, которое должен знать Джим, и ни одного из тех, что Джим не может знать. Ради интереса, я попросил его предположить, что нам разрешено остаться, и спросил — позволят ли марсиане в этом случае воспользоваться нам их системой подземки. На это совещание я сам ехал в подземке; талантливо сделана — постоянное ускорение, словно комната установлена на ролики и катится вниз. Старый марсианин затруднялся понять, что я хочу. Затем он показал мне глобус Марса — он был выполнен очень натурально, за исключением того, что на нем не было каналов. Точно так же, как и с Джимом, со мной был Гекко. Между стариком и Гекко возник спор, суть которого сводилась к выяснению, В КАКОМ ГОДУ Я НАХОЖУСЬ. Потом на моих глазах глобус постепенно изменился. Я видел, как каналы ползут по поверхности Марса. Джеймс, Я ВИДЕЛ, КАК ОНИ СТРОИЛИСЬ. — Теперь я спрошу вас, — закончил он, — какое существо станет вспоминать, в каком тысячелетии оно живет? Будете вы возражать, если я стану называть его духом?
— У меня вообще нет никаких возражений, — заверил его Мэрлоу. — Возможно, мы все — духи.
— Я выдвину еще одну теорию,
— Я не могу вам ничего ответить, — сказал Мэрлоу. — Я вполне удовлетворен тем, что вы справились со своей задачей и пришли к соглашению, которое позволяет нам остаться на Марсе. Я полагаю, пройдут годы, прежде чем мы поймем марсиан.
— Вы выразились слишком мягко, Джеймс. Прошло пятьсот лет после открытия Колумбом Америки, и человек все еще пытается понять американских индейцев, а индеец и европеец — оба ЛЮДИ, похожие, как две горошины. А здесь — МАРСИАНЕ. Мы никогда не поймем их; мы даже не представляем себе, в каком направлении нам двигаться, чтобы их понять, — Мак-Рэй поднялся. — Я хочу принять ванну и немного поспать… а потом я встречусь с Джимом и поговорю о Виллисе.
— Минутку, док. Вы думаете, у нас действительно могут воз-, никнуть неприятности с провозглашением автономии?
— Я добьюсь провозглашения. Отношения с марсианами в Десять раз щекотливее, чем мы думали раньше. Попытайтесь вообразить, что решение, от которого зависит ваша жизнь, будет приниматься на Земле, среди членов правления, никогда в жизни даже НЕ ВИДЕВШИХ марсиан.
— Я не это имел в виду. Какое сопротивление нам придется преодолеть?
Мак-Рэй снова почесал свой подбородок.
— Человеку и раньше приходилось драться за свою свободу, Джеймс. Я не знаю. Мы должны убедить население, что автономия необходима. С существующей на Земле проблемой питания и перенаселения они сделают все необходимое, чтобы сохранить нас здесь и продолжить миграцию. Когда-нибудь они осознают, из-за чего мы поднялись против. Они не захотят провалить Проект.
— Надеюсь, вы правы.
— Я слишком долго был прав. Мы поставим марсиан в свою упряжку. Ладно, я пойду передам новости Джиму.
— Ему они не понравятся, — сказал отец Джима.
— Ему придется через это пройти. Вероятно, он найдет другого прыгуна, научит его английскому языку и тоже назовет его Виллисом. Затем он вырастет и больше не станет держать прыгунов для своей забавы. Осталось недолго, — он задумчиво повернулся и добавил: — Но кем станет Виллис? Хотел бы я знать.
ФЕРМЕР В НЕБЕ
1. ЗЕМЛЯ
Днем наша группа была наверху, в Сьерре, и мы вернулись поздно. Мы вовремя вышли из полевого лагеря, но служащий из контроля движения направил нас на восток из-за какой-то непогоды. Это мне не подходило. Папа по большей части ничего не ел, когда меня не было.
Кроме того, мне вместо второго пилота всучили какого-то новичка; мой постоянный второй пилот и заместитель руководителя группы был болен, и мистер Кински, наш руководитель, подсунул мне этого типчика. Мистер Кински полетел в другом вертолете с группой “Пума”.