Дорога в бесконечность
Шрифт:
Брови служителя приподнялись, глаза с удивлением взглянули на девушку, губы на мгновение сжались в тонкую нить, затем шевельнулись, словно Харрад собирался что-то сказать, но передумал, и потому с них не сорвалось ни слова. Голова наклонилась в сторону, однако, если бы кто взглянул на него в этот миг, он вряд ли бы понял, кивает ли горожанин, подтверждая верность предположений юной караванщицы, или, наоборот, качает головой в знак несогласия.
Так или иначе, Мати смотрела в этот миг совсем в другую сторону, не нуждаясь в подтверждении своих предположений. Тем более что как раз в этот миг ее внимание привлекло... Она и сама не сразу поняла, что.
Караванщица огляделась, застыла на мгновение, прислушиваясь
"Вот еще непонятность..." - подумала она, а затем села на последнюю золотую ступеньку.
– Ты что, устала?
– спросил служитель.
– Нет, - в первый миг ответила девушка, потому что дело было совсем не в усталости, однако затем решила: "А какая, в сущности, разница? Кому дело, правду я говорю или нет?" - Да, устала, - проговорила она.
– Ничего, если я немного посижу?
– Здесь?
– удивленно взглянул на нее служитель.
– Однако, если ты этого хочешь...
– он не видел причины возражать.
Что касается Мати, то она несколько мгновений сидела, наклонив голову на бок, и глядела на черные ступеньки.
– Странно, очень странно...
– сорвалось у нее с губ.
"Ступени должны быть другими...
– она была уверена в этом. И дело было не в том, что ей не нравился их цвет, просто...
– Это не тот черный цвет, - в то же время ее совершенно не смущало, что считалось, будто люди видят лишь один оттенок черного. В отличие от белого, желтого, зеленого... Да почти всех остальных цветов. Нет, Мати знала - черный имеет даже больше оттенков: черный с золотом, черный с серебром, черный с перламутром и синевой, черный с красным... В общем, он мог включать в себя все, что угодно.
– Этот, например, черный с золотом, - ее губ тронула усмешка. Мати хмыкнула.
– Такое чувство, что он смеется. Его веселит совершенно все: небо наверху и земля внизу, люди, приходящие к храму, и птицы, летящие неизвестно куда. Он готов находить смешное в чем угодно. Но тот, к чьему храму ведут эти ступени... Он ведь совсем не такой. Он...
– девушка задумалась на миг, вспоминая.
– Его скорее можно назвать хмурым, чем весельчаком. И уж конечно он никому не позволил бы потешаться над собой. А когда не хочешь, чтобы над тобой смеялись, ты не даешь повода... Никогда. Потому что не желает, чтобы наступил момент, когда кто-то воспримет нечто серьезное как шутку и станет смеяться. И..."
В то же время она была почти уверена, что служитель считал себя слугой именно Нергала.
"Как же все это сложно!" - а она не любила сложностей и загадок, особенно - когда от правильного ответа зависело будущее.
Рука с долей опаски потянулась к первой из черных ступенек, не сразу решившись коснуться, замерла, чувствуя исходившее от него тепло. Потом, наконец, она решилась, тронула ступень... И тотчас оторвала руку. Мати удивленно прошептала:
– Горячо!
– Солнце, - спокойно пожал плечами служитель, не видевший в этом ничего необычного.
– Оно нагрело камни.... А, - потом, решив, что понял, что именно показалось гостье странным, закивал он головой, - ты, наверно, обратила внимание на то, что ступень, на которой ты сидишь, другая. Да, она холодная. А черная - горячая. Потому что черный цвет притягивает к себе тепло. И нагревается быстрее. Так что...
– Да нет, - нахмурившись, качнула головой девушка, - дело в другом.
– В чем же?
Мати тронула губу, потерла подбородок, раздумывая, потом пожала плечами.
– Не знаю... Так... Не обращай внимание...
– не нравилось ей это все, ох как не нравилось!
И тут ее взгляд соскользнул вниз. И тотчас душа ушла в пятки.
– Ой-ой-ой!
– она и не думала, что поднялась так высоко.
– Спокойно, спокойно, - склонился над ней служитель.
– Ничего страшного, такое бывает. Ты просто не привыкла к высоте. Не смотри вниз, смотри на меня. Давай, тебе надо успокоиться...
– У-успоко-иться?
– заикаясь, с трудом выговорила караванщица. Она не представляла, как это сделать, как заставить себя не думать...
"Вот-вот! О чем я только думала, забираясь сюда! Во всяком случае, не о том, что придется спускаться..." - она мысленно представила себе, как, глядя с лестницы вниз, делает шаг... И вновь вжалась в камень, не просто вообразив, но чуть ли не всем телом почувствовав, как, оступившись, падает вниз.
Служитель протянул ей руку:
– Держись, - как будто человеческое тело было прочнее камня.
Мати хотела оттолкнуть его, вместо благодарности обдав таким презрительным взглядом, что ушат ледяной воды, выплеснутый с размаха в лицо, по сравнению с ним показался бы детской забавой, однако, к собственному удивлению, обронив: -Спасибо, - приняла протянутую руку, утопив тонкие девичьи пальцы в большой широкой ладони.
Стоило ей коснуться чужака, как она тотчас почувствовала облегчение. Ведь всегда легче, когда есть на кого опереться. И не важно, что этот кто-то - служитель демонского города. А через миг она, забыв о своих страхах, уже думала о том, какая большая у Харрада рука, мозолистая, хотя, казалось бы, он не крестьянин, не ремесленник. По ее разумению, у служителя ладонь должна была быть мягкой и теплой.
Впрочем, сейчас для нее главным было другое - что, держась за руку горожанина, она смогла, подняться на ноги, медленно выпрямившись, повернуться лицом к храму, обращаясь спиной к той пугающей бесконечности, что заползла под первую ступень лестницы в иные миры.
Смотреть на храм было легко. Ничего не пугало, лишь хотелось поскорее узнать, что там, внутри.
Прошло несколько мгновений, и коленки перестали дрожать, плечи расправились. И тогда Мати отпустила руку служителя.
– Спасибо, - с благодарностью глянув ему в глаза, она виновато улыбнулась, словно прося прощения за мгновенную слабость.
– Не за что, - он тоже улыбнулся, тепло и открыто.
– Ты молодец. Другие, когда обнаруживали себя на такой высоте, начинали паниковать, метаться, пытались ползком спуститься вниз...
– Если страшно спускаться, значит, нужно подниматься, - глядя на лежавшие перед ней черные ступеньки, проговорила Мати.
– Странный вывод. Я бы даже сказал - парадоксальный, - на его лице отразилось уважение.
– Но самый верный.
Он хотел уже спросить: "Ну что, пошли?" - спеша воспользоваться мгновением, как нельзя лучше подходившим для того, чтобы пересечь черту черного яруса. Однако Мати сделала шаг прежде, чем он успел произнести и слово. Возможно, ее движения были не достаточно быстрыми, но в твердости им было не отказать.
Черная лестница привела ее к каменной площади - достаточно просторной, чтобы на ней можно было разместить караван со всеми его повозками, торговыми рядами, продавцами и покупателями. Мати остановилась перед ней, но на мгновение, короче того, которое можно было бы расценить как сомнение или неуверенность.
– Харрад, - негромко проговорила девушка, чуть наклонив голову в сторону горожанина, однако не поворачиваясь к нему, боясь, оглянувшись, вновь ощутить себя так бесконечно далеко от земли, как может быть только навеки покинувший ее, - скажи, кто покровитель Курунфа?