Дорога в бесконечность
Шрифт:
Служитель несколько мгновений испытующе смотрел на нее, ничего не говоря, однако затем, видно, решив, что отступать гостье уже поздно, некуда да и незачем, промолвил:
– В городе Его зовут господин Эрра. Но у Него есть и другое имя, в крае снежной пустыни известное куда лучше этого...
– Господин Нергал, - кивнула Мати. В ее лице ничего не изменилось, разве что глаза погрустнели, да задумчивости в них прибавилось.
– Для впечатлительной юной караванщицы ты слишком спокойно произносишь имя Губителя.
– Мне доводилось встречаться с Ним...
– глядя на свои тонкие пальцы,
Бровь служителя приподнялась.
– Вот даже как...
– горожанин удивленно смотрел на нее, не понимая, шутила та, или говорила серьезно.
– Я...
– Мати медленно двинулась в сторону храма, более не остановилась, даже не повернулась к своему спутнику, ведя себя так, будто теперь не он был ее проводником, а она его.
– Не знаю, огорчу я тебя, или обрадую. Но это, - она махнула рукой в сторону черных стен, - не храм Эрры.
– Да? А ты уверена?
– хмыкнул служитель с самым беззаботным видом.
– Ну...
– по ее гладкому лбу пробежала суровая морщина, делавшая ее старше и серьезнее своих лет.
– Я хотела сказать... Это, конечно же, храм. Но не Губителя.
– В городе поклоняются господину Эрре не как Губителю.
– Конечно, я понимаю. Это были не совсем те слова... "Не храм Эрры" - говоря это, я имела в виду, что это не храм, в который приходит Эрра.
– И почему ты так думаешь?
– Ну... Я не уверена, я просто предполагаю... Я встречала Эрру и немного знаю, какой он. Тот, кого вы считаете своим покровителем, никогда бы не вошел в этот храм. Дело в том, что... Эрра - бог войны. Он высок и широкоплеч. Чтобы вступить под эти своды, Ему пришлось бы склонить голову. А Он никогда не сделал бы ничего подобного. Даже если бы речь шла о Его собственном творении, не то что деле рук простых смертных.
– Нет, конечно, нет! Разве мы бы построили храм, который был бы тесен его господину! Может быть, он и выглядит снаружи небольшим, но внутри он просторен, весь - одна огромная зала... Кроме того... Кроме того, он ведь построен на самой вершине мира!
– Вершина мира - вещь относительная. В отличие от высоты дверного проема.
– Небожитель входит в храм не через дверь! Дверь - она для смертных. И вот им-то как раз и нужно склонять голову перед ликом своего божества!
– Но потолки храма... Они тоже не высоки. Если, конечно, пол не опущен вниз. Но это вряд ли. Дорога бога не может быть ниже пути человека.
– Ну... Бог может быть любого роста - и огромного, и совсем крошечного...
– Но зачем грозному богу, являясь перед смертными, принимать, образ карлика? Он - не повелитель сновидений, которого не смущает, что Его принимают за ребенка. Великий воин всегда должен выглядеть могучим, ведь его должны бояться, верно? И вообще....
– вздохнув, Мати провела ладонью по лицу, словно спеша стряхнуть невидимую, невесть откуда взявшуюся тоненькую нить паутинки.
– Одно из двух, - улыбнулся ей служитель.
– Или мы говорим о разных небожителях, или кто-то ошибается...
– Да, конечно, я встречала Эрру всего раз, и... Наверное, я действительно плохо его знаю...- она не собиралась спорить. Да и зачем? Уверенная в своей правоте, все, чего она хотела, это поделиться своим знанием
Между тем, она подошла к вратам храма. Стоило ей протянуть к ним руку, как тяжелые створки из черненого золота начали медленно, с тяжелым надсадным скрипом раздвигаться, открывая путь в скрытую за ними черную, пустынную бездну.
И, все же, в последний миг Мати остановилась. Ей стало неуютно, показалось, что из черноты потянуло таким жутким холодом, что от него замерзала кровь и стыли кости. Душа противилась этому последнему шагу, рвалась прочь, крича: "Нет! Нет"!
– Не бойся, - Харрад заглянул в лицо девушки, заметил нечто в ее глазах, нечто, что он принял за страх, и поспешил успокоить: - Не сомневайся: это храм господина Эрры, Того, Кто благоволит к тебе.
– Я сомневаюсь не...
– начала девушка, однако на половине фразы остановилась, умолкнув, качнула головой: "Какая разница? Что это не город Эрры - и так понятно. Чего же я не знаю, так это кто на самом деле покровитель Курунфа. А где еще можно получить ответ, если не в храме?"
И она переступила черту. Тотчас мрак окружил ее со всех сторон плотной пеленой, поглотил без остатка. Однако стоило Харраду войти вслед за ней, и теплота сменилась полумглой, в которой не было света, но и тьма не казалась полной и совершенной.
Воздев руки вверх, служитель заговорил нараспев: - Молю тебя, яви Свою милость, приди в храм...
– и, внемля его молитве-заклинанию, повелители города откликнулись. Одна за другой загорелись жаровни с огненной водой, расставленные у мраморных стен, по которым тотчас поползли длинные красновато-черные тени.
Мати смотрела вокруг, не мигая, и ждала того, Кто явится на зов служителя. В первый миг ей показалось, что воздух в зале начал сгущаться, словно туман, но потом вдруг все переменилось и, очистившись, утончившись, он стал прозрачнее талой воды, чище вздоха морозного утра. А еще через мгновение воздух уже представлялся множеством зеркальных поверхностей, заполнявших все пространство залы. И тени, отражаясь в них раз за разом, сгустились в двух призраков, повисших между полом и потолком посредине залы. "Это не призраки, - едва увидев их, поняла Мати.
– Это демоны"!
– Мы слуги повелителя, - зашептали вновь пришедшие, - и, в то же время - повелители слуг...
– эта была загадка, но ведь бессмертные всегда говорят загадками. Однако прежде, чем Мати успела хотя бы задуматься над ней, не то что разгадать, демоны повернулись к девушке.
– Ну, здравствуй, гостья...
Та молчала, лишь сильнее сжав губы. Мати понимала, что обязана ответить на приветствие, ведь перед ней были божественные создания, самый младший из который больше любого из смертных. Но она не могла произнести ни слова, когда язык сковал просто панический ужас. С чего это вдруг? Ведь она никогда прежде не боялась демонов, более того, считая себя Творцом заклинаний, просто не могла их бояться. Но эти двое... Она была не в силах даже находиться с ними в одном зале. Нечто непонятное, нереальное, невозможное гнало ее прочь. И, в конце концов, Мати, не выдержав, поддавшись этому чувству, зашагала прочь.