Дорога в бесконечность
Шрифт:
– Но почему, если все так, он велел мне не снимать браслет Эрры?
– Браслет?
– она взглянула на него несколько озадаченно. Действительно, этот вопрос сильно выбивался из цепочки ее рассуждений.
– Да причем здесь вообще он!
– нервно всплеснула она руками.
– Безделица! Не более чем украшение, которое, однако же, будь я на твоем месте, мне даже в голову не пришло надеть! Носить знак внимания от того, кто убил Ута, пытался убить Шамаша... Это...
– если бы богиня могла, она бы задохнулась от переполнявшей ее ярости.
– Это
– Ничто, внушающее страх
Тебе, не будет ей опасно,
У ней один лишь только враг.
С ним справиться она лишь властна...
– Что ты там шепчешь?
– Пророчество, которое Шамаш дал моему отцу. Оно обо мне...
– Единственный твой враг - это Лаль!
– Ты думаешь?
– Не сомневаюсь! Ни на мгновение! Но теперь он не проблема.
– Я встречала его в снах Курунфа. Ты привела его в них, потому что хотела, чтобы я перестала бояться?
– А ты его когда-нибудь боялась? Или, на самом деле, прятала за этим словом свою ненависть? В любом случае, пусть он тебя больше не беспокоит. Забудь о нем.
– Забыть?
– она непонимающе взглянула на Айю.
– Да. Курунф оказался весьма полезен. И если кому он и стал ловушкой, то...
Мати кивнула.
– Да, он говорил мне, что не сможет покинуть Курунф, пока его мечта не исполнится... Но... Ведь он бог и демоны не властны над ним, так же, как и над остальными небожителями...
– А демоны тут ни при чем. Его удерживает не их сила, моя! А я, и ты скоро убедишься в этом, во много раз могущественнее моего несносного братца!
– Его удерживало несбывшееся желание, - качнув головой, проговорила Мати.
– Но я вошла в Курунф и теперь оно исполнится...
– Никогда! Никогда этого не будет! Потому что он хочет отнять у меня Шамаша! Отдать его тебе, чтобы отнять у меня! Но мы - одно целое! И значит, до тех пор, пока Курунф существует, он будет пленником его стен!
– А мои спутники?
– Караванщики? Ты думаешь, они по собственной воле уйдут от сбывшейся мечты?
– Ты собираешься остаться их в демонском городе?
– Нет. Но жить после того, как самые счастливые мгновения остались позади... Лучше всего для них уснуть вечным сном.
– Нет!
– в отчаянии вскричала Мати и, скривив губы в презрительной усмешке, Айя пожала плечами:
– Если ты будешь так глупа, что не послушаешься голоса разума, что ж, уведешь их обратно в снега пустыни.
– Когда стану тобой?
– Но ты не поступишь так. Потому что, когда это случится, ты на многое будешь смотреть иначе. И поймешь, как глупы были все твои страхи, сомнения, чувства...
– А Курунф?
– Я обещала город демонам в награду за их помощь... Забудь о нем. Тебе Курунф противен, мне, как только все закончится, будет не нужен. Так что...
– Вот, значит, как...
– ее глаза почернели, с губ облаком пара сорвался вздох: -Понятно...
– Да ничего тебе не понятно! И не будет, пока ты не станешь мною!
– Я...
– Помолчи! И не смотри на меня такими глазами! Я не чудовище, не бессердечная
Но Мати не сдвинулась с места.
– Нет!Я не хочу становиться тобой !
– стараясь вложить в слова всю твердость, которую ей только удалось найти в своей душе, проговорила она.
– ЧТО?!
– на этот раз ее ярость выплеснулась наружу, заставив ледяное зеркало засверкать ярче лампы, наполненной до краев огненной водой.
– Да как смеешь ты, ты, ты...Если бы ты не была мной...!
– Ты бы заморозила меня, да? А так только займешь мое тело.
– Да кому нужна эта жалкая смертная оболочка!
– Мне.
– Ты хочешь умереть вместе с ней? И поэтому отказываешься от вечности ради непонятно чего? Лишь чтобы досадить мне? Дура!
– Да, я дура. Все смертные дураки, ты ведь знаешь.
– Ну и умирай! Ты не единственная! Подумаешь! Я найду другую девчонку, готовую ради меня на все! Отправлю ее в странствия по тропе каравана, подожду, пока она приведет частицу меня в мир снегов, а потом разбужу Шамаша, сведу пути... Проснувшись, он забудет обо всем. И о тебе тоже, словно тебя никогда и не было!
– Пусть.
– Ты не любишь его, и никогда не любила, потому что иначе не смогла бы даже в мыслях от него отказаться!
– в глазах богини вспыхнули слезы боли, губы начали подрагивать от отчаяния. Ее простертые вперед руки более не приказывали, они молили коснуться зеркальной глади.
В какой-то миг Мати потянулась к Айе, но затем почему-то, качнув головой, остановилась, и, отвернувшись от зеркала обронила:
– Порой для того, чтобы сохранить мечту, нужно от нее отказаться.
– Ты сама не понимаешь, на что обрекаешь себя!
– Пусть! Пусть со мной будет все, что угодно, все равно что, главное... Я не дам тебе стать мной! Не позволю обмануть Шамаша! Если ты любишь его - сама заслужи любовь!
– она отвернулась от зеркала, скрывая во тьме ночной залы свои слезы.
– Уходи!
– Ну и оставайся одна!
– а в следующее мгновение голос Айи вдруг затих, зеркало наполнилось снежным вихрем, скрывая за собой все. Мир погрузился в тишину, холодную и глубокую, словно уши забило снегом.
Прошло какое-то время... Вокруг ничего не происходило. Все оставалось прежним, таким же, каким было мгновение назад. Словно время застыло каплей воды под ледяной кромкой.