Дорога в Омаху
Шрифт:
– Ну, свобода распоряжаться собою – это еще не все…
– Понимаю, – подхватила Реджина Трухарт. – Мешки с дырками, чтобы можно было дышать, трупы, которые вдруг оживают…
– Поверьте мне, достославные тюремные охранники были настолько потрясены происшедшим, что лишь чудом не отдали душу богу. Двое из них госпитализированы, троих немедленно уволили по причине острого психоза, а четверо отправились в самоволку. Мчась через ворота, они вопили во всю глотку о солдатах, которых не успели в свое время ухлопать… О, боже мой, только бы это не просочилось наружу!
– Я
– Кромсать? – Левый глаз Пиза заметался со скоростью лазера.
– Все ясно! – Ловко и без малейшего намека на чувственность Реджина задрала платье до пояса. – Документы, разумеется, следует изъять. Как вы сейчас убедитесь, я готова до конца выполнить свой долг.
– Ха! – Государственный секретарь был настолько изумлен представшим его взору зрелищем, что даже строптивый левый глаз прекратил свой бег: в колготки мисс Трухарт от колен до бедер были вшиты светло-коричневые карманы.
– Как?.. Как?.. Невероятно! – пробормотал Пиз.
– Естественно, все металлические скрепки должны быть убраны. Если же материалов окажется несколько больше, чем я рассчитываю, то в моем бюстгальтере имеется подкладка на «молнии», и, кроме того, к спинке комбинации пришит сверху карман из прозрачного шелка – для документов крупного формата.
– Вы не понимаете! – произнес госсекретарь, упершись подбородком в край письменного стола, когда стенографистка привела платье в нормальное состояние. – Ух!
– Не отвлекайтесь, Уоррен! И объясните, чего я там не понимаю. Девочки Трухарт не боятся любых внештатных ситуаций.
– Не делалось никаких записей! – выпалил обезумевший от страха государственный деятель.
– Этого и надо было ожидать… Ничего не фиксировалось ввиду особой секретности, а осуществлялось по неофициальным каналам, не так ли?
– Что?.. Вы работали в ЦРУ?
– Нет, но там работает моя старшая сестра Клитемнестра. Девушка она исключительно выдержанная… Что же касается проблемы, с которой пришлось нам столкнуться, то в основе ее – утечка информации из используемых вами неофициальных каналов связи: не зафиксированное в документах слово, вылетев из чьих-либо уст, проделывает порой удивительный путь, перед тем как попасть в конце концов в вовсе не предназначенные для него уши.
– Такое часто происходит, согласен, но в данном случае ничего подобного не было! Из тех, кто знал об отправке нами психов в Бостон, никому не было никакой выгоды выдавать нашу тайну.
– Без подробностей, господин секретарь, хотя понятно, все эти детали могут быть выяснены с помощью пентотала, на это никогда не пойдет ни одна из комиссий конгресса, строго придерживающихся формальных регламентаций. Меня интересует лишь суть операции. Вы в состоянии изложить ее, Уоррен? Я снова показала бы вам свои карманы, чтобы только расшевелить вас.
– Это не повредило бы.
Мисс Трухарт произвела надлежащее действие, и левый глаз
– Видите ли, – начал он, брызгая слюной, – некие непатриотичные слизняки во главе с маньяком хотели бы смять первую нашу линию обороны в лице обслуживающих нас подрядчиков, а затем нанести удар и по тому сектору военно-воздушных сил, в чьи обязанности входит держать под надзором весь мир.
– Как это, солнышко? – Трухарт начала переминаться с одной ноги на другую.
– О-ох!
– Что, Уоррен? Я спросила: как?
– О да, так и есть… Понятно… В общем, они утверждают, будто территория, занимаемая в настоящее время жизненно важной для нас военно-воздушной базой, принадлежит, согласно какому-то заключенному свыше ста лет назад идиотскому соглашению, небольшой группе лиц, а если точнее, то дикарям, чего, конечно, не может быть! Все это бред!
– Я полностью разделяю вашу точку зрения, господин секретарь. Но все же, были ли у них какие-либо основания утверждать подобное? – И снова обнаженные ноги Реджины потребовали от нее для сохранения равновесия последовательной – пятикратной, аккуратности ради заметим, – смены поз.
– О боже!
– Сядьте! И, пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
– Этот-то вопрос и находится сейчас на рассмотрении Верховного суда. Его решение из соображений национальной безопасности не будет обнародовано верховным судьей еще в течение пяти дней, накануне же официального оглашения вердикта этим жалким слизнякам придется предстать перед судом для дачи показаний. Таким образом, у нас останется четыре дня на то, чтобы найти ублюдков и отправить их в богатые, столь желанные сердцам этих подонков охотничьи угодья, где они уже не представляли бы никакой угрозы системе национальной безопасности. Будь они прокляты, эти дикари!
Реджина Трухарт мгновенно опустила платье.
– Хватит! Замолчите!
– О-ох!.. Что случилось?
– Мы, девочки Трухарт, не позволяем выражаться в своем присутствии столь непристойным образом, господин секретарь! Подобная манера речи свидетельствует о бедности приличествующего культурным людям словарного запаса и чрезвычайно оскорбительна для богобоязненных прихожан.
– Ах, простите, Вирджина…
– Реджина!
– Вы правы… Но неужто вы не замечали ни разу, что иногда без богохульства – само собой, в разумных пределах – просто не обойтись? Например, когда человек оказывается в стрессовой ситуации.
– Вы рассуждаете точь-в-точь, как тот ужасный французский драматург Ануй, готовый оправдать чуть ли не все!
– Анн… Как вы сказали?
– Не важно… Сколь широк был круг лиц, знавших об этой акции в интересах национальной безопасности? Ограничивался ли он лишь несколькими правительственными чиновниками высочайшего ранга или же туда входил и кое-кто со стороны?
– В операции участвовали и те, и другие. Но всего задействовано было не так уж много народу.
– А те, живее всех живых головорезы, еще лягавшиеся в мешках для трупов?.. Это на них было возложено выполнение тайной миссии, которую, судя по всему, они провалили?