Дорога войны
Шрифт:
– Очень! – выдохнула впечатленная сарматка.
– Зоэ кай психэ… [79] – нежно проворковал Лобанов. Тзана счастливо зажмурилась. Гомоня, в кубикулу ввалились друзья.
– Выбирайте любые комнаты, – сказал Сергий, – и обставляйте их как хотите! Деньги еще есть.
– Чур, я на втором этаже! – закричал Эдик. – Оттуда вид на Капитолий!
– Валяй!
– А я на первом устроюсь, – решил
– А я кровать хочу, бронзовую! – зажмурился Гефестай. – Чтоб матрас был набит левконской шерстью, а подушки – пухом германских гусей!
79
Зоэ кай психэ (эллин.) – «жизнь и душа», эллинский возглас, бывший в моде у римлян.
– Двуспальную или односпальную? – заинтересовался Эдик.
Гефестай задумался и решил:
– Двух!
– Сексуальный маньяк! – с ходу определил Эдик.
– Сам ты маньяк!
– Акун! Уахенеб! – подозвал Сергий. – А вы чего прибедняетесь? Занимайте комнаты! Тут на всех хватит!
Из парка вернулся Киклоп.
– Как всё запущено, – ворчал он, – заросло всё. – Внезапно сообразив, он спросил: – А если я леопардиков верну, ничего?
– Возвращай! – сделал широкий жест Сергий. – Прокормим как-нибудь твоих леопардиков!
– Ага! – поддакнул Эдик. – Пригласим двадцать гостей на новоселье, накормим… И никто ж не будет считать, сколько их от нас уйдет!
Обставляли дом до праздника Форс Фортуна, ни в чем себе не отказывая. Купили и рабов, а Киклопа произвели в вилики-управляющие. И потянулась спокойная мирная жизнь. Летние каникулы. Отпуск.
А в июльские иды к преторианцам домой заявился Марций Турбон, прибавивший пару фунтов на сытой, здоровой дакийской пище.
– Сальве, сиятельный! – приветствовал его Сергий. – Прошу!
– Недурно, недурно… – протянул презид, оглядывая атрий. – А что это за собаки по парку рыщут?
– Их зовут Зара и Бара, – улыбнулся Сергий, – и они не совсем собаки.
– Ага… – погладив стол из цитрусового дерева, за триста тысяч сестерциев, Марций Турбон хмыкнул одобрительно: – Вижу, роскоши вы не чураетесь.
Весь контуберний собрался в атрии и расселся на скамьях, покрытых тирским пурпуром с фиалковым оттенком. Вертлявая длинноногая рабыня-египтянка принесла вино и закуску.
Проводив ее глазами, наместник начал:
– Ну что ж… Вы справились со своей работой, а я – со своей. Отныне я снова префект претории, чему рад несказанно. К-хм…
– Куда-куда?! – перебил его Эдик.
– В страну серов, – иначе сказал префект.
– В Китай, балда, – объяснил Искандер.
– Я могу продолжать? – осведомился Марций Турбон.
– Да-да, пожалуйста! – сказал Эдик.
– Благодарю. Итак, проблема такова. Мы, то есть Рим, уже много лет пытаемся наладить связи с императором серов. Нам это не удается – мешают парфяне. Они пользуются тем, что их страна помещается как раз между нашими империями. Парфяне покупают у серов шелк и фарфор и перепродают нам. Естественно, с надбавкой. Будь их воля, они бы и арабов прижали, но те ходят за товаром в Серику морем, а парфяне мореходы неважные. Позапрошлой весной, еще при Траяне, мы направили к серам посольство, людей бывалых. Я получил сообщения от наших людей в Ктесифоне и Мараканде – посольство все-таки проникло в пределы страны серов. Мы ждали их появления прошлым летом, но не дождались. А потом купцы донесли до нас весть – послов держат в тюрьме. За что? Мне объяснили так, что император серов любых послов принимает одинаково, для него все иные правители – данники. Он считает, что и принцепс наш должен подчиниться его власти! А послы возмутились, не стерпели такой наглости, вот и угодили в темницу. Ваша задача такова: надо пройти по их следам, попасть в Серику, узнать, что сталось с нашими послами – а среди них выходцы из очень знатных семейств! – и вернуть их на родину.
– Ух, попутешествуем! – воскликнул Эдик – и тут же прикусил язык.
Префект претории нахмурился.
– Я вас не на прогулку посылаю, – резко сказал он, – а почти что на верную гибель! Вашей смерти будут искать и парфяне, и кушаны, и арабы. Ваш путь проляжет через горы и пустыни, по морям, кишащим чудовищами! Но я все-таки надеюсь, что вы вернетесь. И последнее. Запомните: это задание даю вам не я, а принцепс Адриан!
– Мы прониклись, – серьезно ответил Сергий. – Так когда нам выступать в поход?
– Не ранее Квинкватрий, – ответил префект, – но и не позднее Цереалий. [80]
80
Квинкватрии – праздники в честь Марса и Минервы, приходились на 19–23 марта. Цереалии посвящались Церере и отмечались с 12 по 19 апреля.