Дорога ярости
Шрифт:
Фрэнк дышит тяжело, с присвистом. Качает головой и отмахивается от Адама.
– Ты тоже не такой, как все.
– Это как?
– Ты всем помогаешь. У тебя доброе сердце. Рано или поздно из-за этого точно кого-нибудь убьют.
Адам молчит в ответ.
Фрэнк откидывается на стену и смотрит на брата.
– Он что, правда, достал до дна?
Перед глазами Адама встают зеленовато-медные водоросли, которые колышутся в темной воде. Поверхность озера спокойна. На ней ни пузырька. Он вспоминает, как Кейн выпрыгнул из-под воды в туче брызг, как
– Не знаю. Вроде да… после того, как я его научил.
Фрэнк качает головой и шаркает к входной двери, неровно постукивая железной ногой и костылями по деревянному полу. Проверяет запор, бренчит дверной ручкой, поднимает серую занавеску и смотрит в ночь. Некоторое время брат молча стоит у окна и глядит на старый дуб во дворе. Вид у Фрэнка встревоженный.
– Сегодня снова петух сдох, – скрипучим голосом сообщает он. – Четвертый за месяц.
Это плохая новость. Когда разводишь кур, петухов нужно беречь. Кормить их хорошенько. Защищать. Если все петухи передохнут, то скоро придет и твоя очередь.
– Учитывая тех, которых сперли для боев… считай сам.
– Значит, пойду работать в шахту. Всяко заработаю больше, чем у старика Дэгга. Куплю нам проволоки для курятника. Может, таблеток для… – Адам осекается. Он прекрасно знает: того, что нужно Фрэнку, ни за какие деньги не купишь. Здоровую ногу из плоти и крови.
– Ты очень похож на отца, – бросает Фрэнк. – Ты это знаешь?
Адам окидывает брата взглядом – его спину, узкие плечи.
– Ничего подобного. Вовсе я на него не похож.
Фрэнк качает головой, поворачивается и смотрит на Адама.
– Вот бы ты и к отцу был добрее. Я знаю, ты думаешь, будто он покончил с собой, но такого просто не могло произойти. Он был лучшим гонщиком. Но все равно пошел в шахту. Чтобы быть с нами.
– И что же, по-твоему, случилось? Раз он так нас любил?
– Ты сам знаешь, что. Мама умерла… и папа… Сломался, вот и все. Он…
– Я не похож на отца, – настаивает Адам.
Фрэнк вздыхает.
– Человек слаб. Всякое бывает.
Адам отворачивается. Замечает дрожащую тень на стене. Мотылек. Описывает вокруг свечи хаотичные круги. Потом подлетает слишком близко к пламени и с опаленными крыльями падает и барахтается в лужице воска. Адам щелчком сбивает мотылька на пол. Насекомое прилипает к половице.
Из-под двери сквозит. Адам в задумчивости смотрит, как пламя свечи колеблется на ветру.
Нет. Он совсем не похож на отца. Вот с Кейном они, пожалуй, сделаны из одного теста. Их дело – бороздить пустыню на мотоциклах, а не торчать под землей. Кейна проще понять, когда он говорит на языке мотоцикла, рогатки и камней.
– Видел, как он стреляет? – хрипит Фрэнк, словно прочитав его мысли. – Спорю на что угодно, он меткий парень.
Адам ничего не отвечает.
Фрэнк опускает занавеску, делает шаг к Адаму и протягивает руку. Морщится от боли.
– Чертова нога.
– Со мной все будет хорошо, – произносит Адам, но чувствует, что Фрэнк ему не верит.
Брат шаркает к себе в комнату. В дверях останавливается и поворачивается к Адаму.
– Если бы я мог вернуться в прошлое, я обязательно сделал бы это. Я бы вычеркнул свое имя из списка. Мне не следовало участвовать в гонке. Я не должен был тебя бросать.
– Да ладно, я нормально перекантовался у Мейв. Тем более что у тебя не было выбора: либо принять участие в гонке и жить, как хочешь, либо вкалывать в шахте. Это закон Блэкуотера.
Фрэнк качает головой.
– Я ведь мог выиграть. Я должен был выиграть. Но отвлекся, и вот как все вышло. Дурацкая ошибка. – Фрэнк указывает костылем на Адама. – А вот ты уж точно не ошибешься.
Адам смотрит на брата, и живот у него сводит от волнения.
– Послушай меня, Адам. Ты сильный. Не спрашивай меня, с чего я это взял. Я просто это знаю. Я это чувствую. Ты отличный ездок. У тебя все получится. Но я тебе мешаю. Мы не просто так тренировались часами. Не для того, чтобы ты остался дома и все наши усилия пошли насмарку.
– Я…
– Ты там будешь не один. Я буду с тобой. В эхе мотоцикла. Ты никогда не будешь одинок.
– Но…
– То, что случилось со мной, с тобой не повторится. Ты отличный гонщик, как папа. И мы оба это знаем. Куриц надолго не хватит, и тогда тебе придется идти в шахту. – Фрэнк качает головой. – А это не для тебя.
Адам всматривается в силуэт брата. Черты его лица скрывает полумрак, но Адам знает, что Фрэнк смотрит на него и ждет ответа. Любого. Но тут Фрэнк произносит:
– Я тебя люблю.
С этими словами брат разворачивается и уходит к себе, оставив дверь приоткрытой.
Адам смотрит на дверь в комнату брата. Прислушивается к его сбивчивым шагам. Слышит, как хрипло, с присвистом дышит Фрэнк. Видит, как гаснет свет.
И понимает, что не может этого сделать. Не может бросить Фрэнка одного.
Послюнив пальцы, Адам тушит оплывшую свечу, и дом погружается в темноту.
Ноги его больше не будет на той стартовой черте.
7
Суббота, 2-е число, 07:01–24 часа
Он скользит по пустыне, бескрайней, куда ни глянь. Солнце в вышине – ослепительный белый диск – катится вместе с ним. Жаркое марево плывет над землей. И вдруг раздается крик. Он оборачивается. Его настигают дикие звери, окружают с обеих сторон. Слева волчья тень. Справа – гибкая пантера. Они мчатся рядом с ним, едва касаясь земли.
Адам! Адам, просыпайся… АДАМ!
В голосе, который звучит в его голове, слышна паника. Он обретает очертания, и вот на мгновение в его комнате появляется Сэди. Она сидит рядом с ним. Адам чувствует запах ее пропыленной кожи. Исходящее от нее тепло.