Дорогами судьбы
Шрифт:
— Спасибо Господу, что ты пришел мне на помощь, Люк, спасибо Господу! Я бы утонула, если бы ты не подоспел вовремя!
— Какого дьявола, о чем ты говоришь? — резко бросил он. — Тебя спасла Шарлотта. — Он быстро пролез мимо нее через сваленные ящики, одежду и припасы в переднюю часть фургона, где теперь сидел Джордж и правил упряжкой.
Игнорируя Шарлотту, Молли двинулась вперед по фургону, плюхнулась на пол позади Люка и разрыдалась.
А в сердце у Шарлотты появилось предчувствие,
И Люк — она солгала Люку, солгала, чтобы защитить свое собственное сердце. Внезапно Шарлотта почувствовала себя такой одинокой и уязвимой, как никогда в жизни.
Глава двадцать первая
— Это был кошмар! — всхлипывала Молли, крепко обнимая отца. У лагерного костра Смитерсов собрались друзья Лавинии и Джека. — Шарлотта заставила меня дать десять или пятнадцать обещаний, одно безумнее и ужаснее другого.
— Ты хочешь сказать, что она бы не бросила тебе веревки, если бы ты ответила отказом? — спросила молоденькая девушка по имени Джульетта.
— Разве я могла рисковать, чтобы проверить? — воскликнула Молли. — Разве не так, папа? Я не могла сказать «нет» этой сумасшедшей!
— Конечно, нет, моя лапушка. Ты все сделала правильно. Шарлотта ушла прочь, она не могла больше это слушать. Ее представляли здесь воплощением зла, и, если она все правильно поняла, о единственном своем обещании Молли не обмолвилась и словом.
Она подошла к Люку, который вынимал из фургона пожитки Блиссов.
— Я могла бы это сделать сама, — сказала она.
— Я знаю, что ты могла бы, — ответил он, — но я тебя об этом не просил, не так ли?
У Шарлотты было такое чувство, будто он ее ударил.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала она тихо.
С недавних пор Люк избегал смотреть на нее.
— Тебе нужна моя помощь? — спросил он безразличным тоном. — Ты мне скажешь, чего ты хочешь, или предполагается, что я должен догадаться сам?
Шарлотта вздохнула. Что ж, так оно должно быть! Она понимала, что не должна была винить в этом Люка. Он попросил ее выйти за него замуж, а она дала ему понять, что никогда не сможет ответить «да».
— Ты видел маленькое театральное представление Молли? — спросила она.
— Я предпочитаю проводить свое время с пользой, — ответил Люк.
— Молли рассказывает всем, какая я подлая вымогательница, но молчит о том, что обещала подарить Бидди Ли свободу.
Люк поставил на землю резной деревянный сундук с бельем Альмы и Зика, выпрямился и посмотрел Шарлотте в глаза.
— Скажи мне кое-что, Шарлотта, — сказал он. — Ты бы оставила Молли в беде, если бы она сказала, что не освободит Бидди Ли?
Шарлотта пожала
— Я не знаю, честное слово, — ответила она. — Все произошло так быстро, и я не успела даже понять, что делаю и что говорю. Что до моей выходки… По-моему, для людей, которые зверски убили человека, даже освобождение рабыни не может быть искуплением их греха. — Она покачала головой. — Но я боюсь, что, если я снова заговорю с ними об этом, Бидди Ли придется плохо.
— Кто-то должен в это вмешаться, — тихо сказал Люк. Не говоря больше ни слова, он прошел мимо нее. Шарлотта сделала глубокий вдох и закрыла глаза, запрещая себе любить его. Другой мужчина никогда бы не пошел на поводу у женщины, которая так легко его отвергла. Он бы просто сказал: «Ты так дорожишь своей независимостью, вот и решай свои проблемы сама».
Любой другой мужчина, но только не Люк. Она смотрела, как он быстро и решительно идет к семье Смитерсов, и… думала о том, как сильно она его любит. И с каждым его шагом она любила его все больше.
Когда Люк подходил к Смитерсам, он увидел, что отец семейства, Джок, встретил его сначала улыбкой, а потом и смехом. Люк был не прочь разбить его физиономию в кровь. Неужели этот негодяй надеялся, что зверское убийство Бена Люциуса не повлечет за собой никаких последствий, и они, как всегда, останутся безнаказанными?
Джок Смитерс разговаривал со своим приятелем, который Люку не нравился. Хэнк Кэллоуэй был торговцем и понятия не имел, как нужно обращаться с быками в дороге.
— Смитерс! — позвал Люк.
Джок Смитерс сощурил глаза, внимательно глядя на Люка, но ничего не ответил.
Люк почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом, как у старого охотничьего пса.
— Мы можем поговорить здесь или наедине. Выбирай! Смитерс глянул на Хэнка Кэллоуэя, затем снова на Люка.
— Я скоро вернусь, — сказал он. Он пошел вслед за Люком к реке, но, сделав несколько шагов, остановился. — Хэнк, если через десять минут меня не будет, — произнес он, — отправляйся меня поискать.
— У тебя есть причины сомневаться, что ты вернешься? — спросил Люк с улыбкой.
Смитерс ничего не сказал в ответ, и остаток пути они шли молча. Люк знал, что в мелкой душонке Смитерса растет чувство страха, и наслаждался этим. Земля у них под ногами, испещренная отпечатками тысяч копыт, свидетельствовала о том, как нелегко пришлось их предшественникам-переселенцам на переправе через реку. Люк думал о том, что несправедливо, чтобы человек с такими низкими моральными устоями, как Смитерс, оказался одним из пионеров, пришедших осваивать новые западные земли.