Дорогами судьбы

Кларк Элизабет

— Ты же не думаешь, что он… — Шарлотта не смогла произнести этих страшных слов.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы Джорджу было хорошо, — сказал Люк. — И дальше этого я загадывать не буду. Хочу только сказать тебе, чтобы ты была осторожнее, чем когда бы то ни было в твоей жизни, Шарлотта. Оглядывайся назад и не уходи вперед одна…

— Ты думаешь, что Смитерсы могут…

— Я боюсь всего. Меня не будет рядом, чтобы присмотреть за тобой… — Он на мгновение замолчал, не зная, что сказать. — Я оставляю тебя только потому, что верю, что ты не натворишь глупостей.

Это было слишком

похоже на его последнее прощание с Пармелией — только хуже, потому что он уже знал, что значит говорить «До свидания», думая, что ты опять увидишь этого человека, в то время как на самом деле ты уже не увидишь его никогда.

Он помнил, как долгими минутами целовал Пармелию, как ее мягкие губы открывались навстречу его губам, помнил ее волосы, от которых исходил незабываемый аромат — смесь запаха духов, дыма очага и полевых цветов. Он помнил, как любил ее, как обнимал, не задумываясь, что это было в последний раз, не догадываясь, что ему суждено провести с сыном всего три месяца, что жизнь мальчика будет такой короткой и оборвется так печально…

Он смотрел в глаза Шарлотты — карие сияющие глаза влюбленной женщины, и та частичка его души, которая испытывала к ней чувство нежной привязанности, шептала: «Не делай этого! Останься с ней!»Но чувство долга и ответственности твердило: «Делай то, что правильно».

— В чем дело? — спросила Шарлотта. — Глядя на тебя, можно подумать, что за моей спиной стоит привидение!

Он подумал о том, что еще вчера крепыш Джордж выглядел таким счастливым и здоровым, что никому и в голову не пришла бы мысль, что он не доедет до места назначения.

— Я хочу увидеть тебя перед расставанием, — сказал Люк, заключая Шарлотту в объятия. Он закрыл глаза. Он испытывал слишком много эмоций, слишком много чувств, которым он боялся давать название. Просто вдыхал ее аромат, чувствовал под своими пальцами биение ее сердца, ощущал силу, исходившую от каждой клеточки ее тела.

«Господи, защити ее, —прошептал он про себя. — И не дай мне совершить одну и ту же ошибку дважды за одну жизнь!»

Глава двадцать третья

«Дорогая мама, три дня и три ночи шел ливень. У насс Бидди Ли нашлось немного топлива, чтобы развести под пологом палатки небольшой костер, но оказалось, что гораздо больше сноровки требуется, чтобы помешать огню перейти на стены и потолок нашего временного пристанища. Поэтому мы едим холодное вяленое мясо, холодные бобы и моем посуду в холодной грязной воде».

Перо Шарлотты оторвалось от бумаги. Она прекрасно понимала, что когда-нибудь ей придется рассказать маме о том, что случилось с Джейкобом. Когда-нибудь, но не сейчас. Шарлотта верила: если она напишет матери правду, это негативным образом отразится на судьбе малыша. Поэтому она продолжила писать, хотя ложь камнем давила на сердце. «Надо заметить, здесь есть люди, которые питаются гораздо хуже…»

— Миссис Далтон, — позвал Шарлотту Чарли Мьюз, странноватый, но дружелюбный

парень, ездивший на своем медлительном муле. — С мистером Эшкрофтом несчастье! Я нашел его лежащим у одинокого костра к северу отсюда. Вестроу собираются ехать туда с носилками, но я решил, что вам лучше выехать прямо сейчас, чтобы помочь ему. Остальные могут подъехать и потом.

Письмо выпало из рук Шарлотты. Ее чувства пришли в смятение. Не зная, что и думать, она бросилась на поиски Бидди Ли. Найдя девушку, она передала ей слова Чарли Мьюза, и через пару минут они с Бидди Ли уже выехали верхом на Понтиаке, лучшем коне Люка, направляясь на север. Чарли показывал им дорогу.

Шарлотта не успела спросить, далеко ли находился Люк, но, глядя на мула Чарли Мьюза, никто не сказал бы, что это животное способно пройти даже полмили.

— А ваш мул справится? — спросила она, когда Мьюз резко ударил его ногой.

Чарли Мьюз улыбнулся, и на его покрытом грязью лице сверкнули белизной здоровые зубы.

— Он только выглядит развалиной! — сказал он. — Надеюсь, на пару месяцев его хватит. И у нас слишком мало времени, чтобы терять его попусту, миссис Далтон. Просто следуйте за мной.

— Люк ранен? — спросила Шарлотта. — Или заболел? А Джордж? Джордж еще жив?

— Вот мистер Эшкрофт и ответит вам на все ваши вопросы, — сказал Мьюз.

— Значит, он один?

Подумав мгновение, Мьюз кивнул.

— Да, он один.

Шарлотта вздохнула. Значит, Джордж умер. Новость не стала для нее неожиданностью, но на сердце стало еще тяжелее. Итак, Джорджа больше не было в живых. Она больше никогда не услышит его раскатистый смех, никогда не увидит его глаз, которые от улыбки смыкались в две тонкие щелочки, почти незаметные на его румяном полном лице. А ведь совсем недавно он выглядел таким здоровым… Впрочем, как и Люк.

По оценке Шарлотты, они проехали по прерии не больше мили, когда мул Мьюза начал спотыкаться сильнее, чем прежде.

— Мистер Мьюз! — позвала она, когда ее конь поравнялся с его мулом. — Вам лучше дать своему мулу отдохнуть, вы так не думаете?

Мьюз оглянулся.

— Я не вижу Вестроу, — тихо сказал он.

— Ничего страшного! Сколько еще ехать? — спросила Шарлотта, глядя на длинные красные солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь тучи. Казалось, что после трех дождливых дней солнце показалось на небе, только чтобы подразнить людей. Травы прерий пригнулись к земле, ландшафт был слегка холмистым, а дорога превратилась в реку зеленовато-коричневой грязи. — Если до Люка недалеко, можно сделать маленький привал. Ваш мул умрет, если вы не дадите ему отдохнуть.

— Вы необходимы мистеру Эшкрофту сейчас, миссис Далтон. Он потерял много крови.

— Тогда мы поедем к нему сами, если вы укажете нам направление, — сказала Шарлотта.

Мьюз нервно сглотнул. Казалось, его терзают сомнения, о причине которых Шарлотта не догадывалась.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Продолжайте двигаться строго на север вдоль вон той вот рощицы. Вам осталось минут десять, если не собьетесь с пути. Эшкрофт лежит в овражке, и я развел рядом с ним хороший костер, так что вы непременно увидите дым. А из лагеря вам на помощь скоро подоспеют Вестроу.