Дорогая, я не изменю(сь)

Попова Елена

– Согрелась хоть немного? – заглянула в лицо крестная. – Давай-ка медку поешь, а не-то точно простуду хватишь. Это ж надо, – поцокала она языком, – бежала в одной сорочке, босая. – И сунула в мой рот ложку меда. – Вот как знала, что эта сволочь падкий на деньги. Никогда он мне не нравился. Сколько раз я тебе говорила: разводись с ним, Поля, раз-во-дись! Но ты не послушала. Любит он, заботится, – покривлялась она, – вот видишь теперь, к чему все привело?

Глаза снова зажгли слезы, в горле встал ком.

До сих пор не верилось, что он пошел на это.

Надо же, еще вечером я была такая счастливая, когда ждала новость от доктора, представляла, как сообщу Гере, что беременна. А в это время в его голове зрел план, как от меня избавиться…

Перед глазами всплыла переписка с его любовницей и в тело впились тысячи иголок. По моим щекам хлынул очередной поток слез.

– Пчела ты моя медоносная, чего девку до слез довела? – осуждающе покачал головой дядя Ваня. – Не видишь, что ей и без твоих нравоучений несладко.

Крестная словно его не слышала. О чем-то задумавшись, секунд десять смотрела куда-то за мои плечи, вдруг резко оживилась.

– А давай-ка вашему Перову позвоним, а? Он мужик башковитый, Петровича из таких передряг вытаскивал. И к тебе ж всегда с душой относился. Глядишь, подскажет чего умного?

Я взглянула на часы: «00-31»

– Ночь же, – развела я руками. – Да и где я его номер сейчас возьму? Мой мобильник остался в доме.

– Так у меня есть. Он меня как-то выручал по просьбе Петровича. – Крестная взяла телефон, быстро отыскала в списке контактов номер и подала его мне.

С каждым гудком во мне угасала надежда поговорить с умным юристом, но как только я отодвинула телефон от уха, в трубке раздалось сонное ворчание.

– Алло, кто это?

– Глеб Сергеевич, это Полина Степанова. Я попала в беду.

Голос Перова с каждым моим предложением становился бодрее. Выслушав мой слезливый и одновременно ужасающий рассказ, он заключил:

– Так, Полина Евгеньевна, сейчас ничего не предпринимайте. Мне нужно время подумать. И да, – добавил он, – кто-нибудь еще знает, что вам удалось спастись?

– Только водитель… Но я не рассказывала ему откуда бежала.

– Хорошо. Тогда придержите это втайне. Скоро перезвоню.

И перезвонил он только спустя полтора часа…

– Вот что мне удалось узнать: сейчас на месте работает пожарная бригада, а Германа Андреевича, – зло проговорил он его имя, – везут в больницу. Полина Евгеньевна, у меня есть кое-какие мысли. Вы готовы довериться мне?

– Конечно! – решительно заявила я. Крестная, прижимая ухо к трубке тоже кивнула.

– Тогда давайте не по телефону. Что если я приеду завтра, то есть, уже сегодня, около восьми утра?

Предложение Глеба Сергеевича поначалу казалось полным абсурдом.

– …Как это меня якобы похоронят? – возмутилась я, с ног до головы покрываясь мурашками.

– Это какой-то бред! – прикрикнула шокированная крестная. – Разве можно шутить такими вещами? Побойтесь бога, – перекрестилась она.

– К сожалению, в нашем случае нужно бояться не бога, а одну из тварей, которую он создал. Имя его нам всем хорошо известно, – надув живот,

вздохнул Глеб Сергеевич и пододвинул на нос круглые очки. – Он избежит наказания, будьте в этом уверены. Кроме показаний Полины Евгеньевны у нас больше нет ни единого доказательства его вины. Хотите, чтобы он остался на свободе? – по очереди посмотрел он нас троих.

Дядя Ваня фыркнул и тряхнул головой.

– Еще чего не хватало!

– Полина Евгеньевна, а вы что скажете? Будете тщетно пытаться доказывать его вину, или пойдем более разумным путем?

– Да чего тут думать-то?! – Дядя Ваня стукнул кулаком по столу. – Засадить этого сукиного сына в тюрьму и чтоб век воли не видал!

– Я хочу, чтобы он ответил за то, что сделал, – хриплым голосом ответила я.

– Тогда я предлагаю поступить следующим образом: через час вашему супругу сообщат трагическую новость – вы мертвы. Я предложу ему помочь с подготовкой к похоронам, так сказать, отнесусь с пониманием к его горю и постараюсь взять все заботы на себя. У меня есть выход на нужных людей, за хорошее вознаграждение они сделают фальшивое свидетельство о смерти и все прочие документы вплоть до патологоанатомического исследования, если это понадобится.

– О, боже… – Я судорожно вздохнула и приложила руку к едва трепещущемуся сердцу.

– Да, Полина Евгеньевна, в нашем мире все покупается и все продается. Вас это еще удивляет?

– Уже нет, – ошарашенно помотала головой и попыталась собрать мысли воедино: мне не верилось, что речь шла о подготовке к моим же похоронам.

– Сейчас наша задача сделать все возможное, чтобы у Германа Андреевича не было ни капли сомнения, что вы живы. Только в этом случае мы сможем вывести его на чистую воду.

– Хорошо… допустим, я умерла, – поежилась от собственных слов. – И что дальше? Как его заставить признать вину?

– У вас остался доступ к счетам фирмы, верно?

– Пока да, но… Герман может поменять пароли.

– А зачем ему это, если вы мертвы? – развел он руками. – Ну, даже если и догадается поменять, то наш программист поможет это исправить.

И, встав со стула, поправил ремень под огромным животом.

– В общем, так: сейчас я должен отлучиться, мне нужно сделать пару срочных звонков. Я буду держать вас в курсе событий. А вы, в свою очередь, не показывайтесь никому на глаза. И еще, – строго посмотрел он на меня, – не заходите в соцсети.

Вечером того же дня Перов сообщил по телефону, что Герман доверил ему заняться подготовкой к похоронам.

А еще через два дня, дядя Ваня и моя крестная вернулась с кладбища…

– Актерище! – возмущенно восклицала крестная. – Стоял убитый горем, все его жалели! А эта курва, его любовница, напялила на себя черный платок и слезки пускала. Ух, как мне хотелось толкнуть их обоих в эту яму и закопать заживо!

Крестная замолчала, поджала губы и громко всхлипнула.

– А видела бы ты лицо паренька, который тогда в твоей квартире помогал с люстрой. Ой… – помотала она головой. – Вот уж у кого горе, так горе…