Дорогая, я не изменю(сь)
Шрифт:
Я представила, что пережил Влад, и чуть не сорвалась позвонить ему. В последний момент остановила себя:
«Нельзя. Как бы я не сочувствовала ему, все равно нельзя. Я должна думать холодной головой. А как только все это закончится, первым делом сообщу ему, что жива».
После поездки в Питер я поняла насколько сильно была важна для него все эти годы после нашего расставания. Тогда в номере он не успел признаться мне в своих чувствах, но за него все сказали глаза.
В памяти остался застывший взгляд Влада, когда я сообщила ему
– Я рад за тебя, стрекоза.
Я хорошо помнила его состояние после смерти матери, и пока находилась в доме крестной, каждый день молилась, чтобы он и сейчас не натворил глупостей.
Когда судьба хватает тебя за волосы и швыряет прямиком в преисподнюю, открываются глаза на многие вещи. В один момент понимаешь: кто друг, кто враг. Кто любил тебя искренне, всем сердцем, а кто всего лишь притворялся, чтобы расположить тебя к себе и однажды воткнуть нож в спину.
Снимаешь розовые очки и осознаешь, насколько была слепа, живя с деспотом, и в упор не видя того, кто никогда не позволил бы хоть одному волоску упасть с твоей головы.
Наверное, Влад единственный мужчина, не считая моего отца, который относился ко мне как к чему-то очень ценному, важному для него. Берег и любил всем сердцем.
Но это дошло до меня слишком поздно…
Вокруг творилась какая-то вакханалия – я бы и в страшном сне не смогла представить, что однажды окунусь в такое болото.
Я для всех мертва…
Эта мысль сводила с ума и день за днем вгоняла меня в глубокую депрессию. Каждую ночь мне снились кошмары. С наступлением темноты казалось, что Герман вот-вот появится на пороге дома крестной и тогда ни дядя Ваня, ни его ружье меня уже не спасут.
Как бы я не пыталась себя отвлечь, внутри взрывались бомбы: измена мужа, поджог, эти похороны…
Не раз задавалась вопросом: неужели нельзя было как-то иначе?
И тут же отвечала себе на этот вопрос.
А как иначе? Подать на него заявление, от которого не будет никакого толку, выгнать из дома, из фирмы, а потом не жить, а существовать? Что ему стоит попытаться избавиться от меня снова или кого-то нанять. Даже если я успею развестись с ним, и он не будет претендовать на наследство, он может это сделать из мести. Теперь я убедилась: Степанов зверь, он способен на многое.
Глеб Сергеевич приехал только через неделю.
– Дела сейчас обстоят так: к сожалению, Герман Андреевич и Любовь уехали в Петербург заниматься делами нового салона, а в Москве оставили за старшего Макарова. Здесь нам не удалось прижать вашего мужа, – вздохнул Перов и бодро добавил:
– Ну, ничего, прижмем его там. Влад Тихонов, водитель Германа Андреевича уволился. И на его место я посоветовал взять своего человека. Он, так сказать, будет держать нас в курсе всех дел. Теперь он – наши глаза и уши
– К оплате машин? – переспросила я.
– Вот как раз об этом сейчас и пойдет речь.
Перов отпил кофе и удобнее расположился на диване в гостиной.
– В следующем месяце в новый автосалон поступит партия машин. Герман Андреевич уже перевел за нее предоплату, а оставшуюся часть должен перевести как обычно – после отгрузки. Наша задача подменить реквизиты и перенаправить платеж на оффшорный счет фирмы. Насколько мне известно, Герман Андреевич пока даже не подозревает о нем. Но у вас точно есть к нему доступ. Я помогу вам провернуть операцию.
– Так… а зачем нам все это? – не понимала я.
– Деньги вовремя не поступят на счет поставщика, он устроит разборки. Вы же знаете Уланского, с ним шутки плохи.
– Это да, но я пока не могу уловить суть.
– Я помогу Герману Андреевичу уладить вопрос с Уланским. Для этого ему придется поставить свою подпись на расписке, в которой он даст обещание выплатить деньги в определенный срок. Но вместо расписки там будут его признательные показания. Мы восстановим хронологию событий того вечера благодаря вам и от его лица все изложим на бумаге.
– И вы надеетесь, что он не читая подпишет? Гера, конечно, глуп, но не на столько.
– В этом нам поможет Вячеслав.
И дальше Перов в красках рассказал, как новый водитель Степанова сделает все возможное, чтобы напоить его до чертиков.
– …И тогда он навряд ли будет изучать документ. Для него это будет всего лишь какая-то расписка. А еще я озвучу ему условие поставщика: подписать нужно сегодня, иначе завтра Уланский подаст в суд.
Перов победно улыбнулся и допил кофе.
– И теперь, Полина Евгеньевна, ваша задача подсказать мне, как можно его завлечь на… – задумался он, – к примеру, на вечерние посиделки за стаканчиком виски.
– Хм… – покусала губу я. – А ваш Вячеслав случайно не болеет за Спартак?
– Понятия не имею. Но если нужно, то он станет самым ярым болельщиком хоть Спартака, хоть древнегреческих игрищ, – с уверенностью заявил Перов.
– В следующем месяце пройдет чемпионат по футболу, Гера уже готовится следить за игрой любимой команды. Но… не факт, что Спартак будет играть в тот день, когда Уланский устроит ему разборки.
– Увы, не в моих силах подвинуть матч, – развел руками Перов.
– Тогда у нас должен быть план «Б», – задумалась я. – Хотя, знаете, когда Гера не в духе, ну, например, у него что-то стряслось на работе, или просто не задался день, он обычно снимает напряжение чем-нибудь покрепче. А если Уланский устроит ему хорошую взбучку, то он, безусловно, захочет пропустить пару стаканчиков.
– В таком случае Вячеславу нужно вовремя оказаться рядом.
– А еще пусть он обмолвиться о морепродуктах и охлаждающемся виски, – продолжила я.