Дорогая, я не изменю(сь)
Шрифт:
Тело горело, словно облитое лавой, хотелось крушить все вокруг, рвать на себе волосы.
Невозможно просто взять и смириться с тем, что все кончено, что настал финал моей красивой жизни, что я больше не буду руководить персоналом в автосалоне, есть в ресторанах, получать дорогие подарки, планировать собственную роскошную свадьбу, в конце-то концов!
Посадят Геру или не посадят – уже без разницы, Полина так и так оставит его без копейки.
Я со злостью швырнула в сумку косметичку и процедила сквозь зубы:
– А
Я внимательно осмотрела комнату, в которой остались только вещи Германа.
Их забирать мне незачем. Если только пустить с молотка.
Решила так: оставлю ключи от съемной квартиры соседке, а хозяйка пусть сама решает, как распорядиться всем этим барахлом.
Присев на кровать, вытряхнула из кошелька все до последнего рубля.
– …Восемь триста, восемь четыреста, восемь пятьсот. М-да, не густо, – вздохнула я, отчаянно глядя на купюры.
И на какие шиши теперь жить? А кредиты как отдавать? И вообще, где я жить-то буду?
Я не была готова к такому резкому повороту. У меня даже не было плана «Б», не было запасного аэродрома и ни одного близкого человека, который смог бы приютить меня хотя бы на какое-то время.
Ехать в Мухосранск к матери и выслушивать, какая я бестолковая дочь? Ну уж нет, спасибо. Эта истеричка даже мертвому способна вынести мозг.
– Думай, Люба, думай! – приказывала себе, убирая деньги обратно в кошелек.
И тут мне вспомнился Макаров.
Он, конечно, далеко не олигарх, но зато у него есть своя квартира в Москве. Надеюсь, пустит пожить на какое-то время. Мне главное задержаться в столице. А там я найду себе нового Германа. И на этот раз желательно неженатого. Хватило мне нервотрепки с воскресшими женами.
Я взяла телефон и набрала Макарову.
– Алло, – грубо ответил он.
– Ди-и-им, приветик, – с улыбкой протянула я. – Слушай, у меня к тебе есть одна прось…
– Не звони сюда, Стрельникова, – гаркнул он и сбросил вызов.
– Чего это на него нашло? – Я удивленно вытянула лицо, быстро заморгала.- Пф, он нормальный вообще? Или просто не в духе сегодня?
В полном недоумении смотрела на экран телефона и нервно кусала губу.
Я должна остаться в Москве, должна.
С восемью тысячами, ага…
Даже комнатенку не на что снять.
У меня, конечно, есть сотка, которую должна была отдать Морозовой. Она ж вчера так и не приехала в кафе на Невском. И трубку не взяла. Видимо, случилось что-то. Иначе навряд ли бы упустила возможность забрать деньги после того, как полгода трясла их из меня.
Я задумалась:
Или же мне пилить в провинцию к сумасшедшей мамаше и пережидать там до лучших времен, или же… поехать в Москву и на деньги Морозовой снять квартиру. А потом как можно скорее отправиться на охоту в какой-нибудь приличный ресторан и найти мужика, который вскоре сделает доброе дело и
А иначе я по уши зарасту в долгах…
– Решено, еду в Москву! – уверенно заявила я и застегнула сумку.
Морозова ждала полгода? Ждала. А значит, еще подождет. Сама виновата, что не пришла на встречу.
А может, она вообще никогда меня не найдет, – зловеще посмеялась я, и подкрасила губы.
Приеду в Москву и первым же делом поменяю номер телефона. Начну все с чистого листа.
С бодрой улыбкой вызвала такси, закинула на плечо сумку, в обе руки взяла еще по пакету с вещами. Забрала все свое. Жалко оставлять, ведь только пару дней назад накупила кучу дорогущих нарядов и обуви. Как раз будет в чем ходить по ресторанам и покорять сердца одиноких богатых мужчин.
Открыла входную дверь и вздрогнула. От неожиданности из руки выпал пакет, а сердце заколотилось так сильно, что его стук был слышен на всю площадку.
Глава 35. Справедливый приговор
Полина
Мы вернулись в Москву, и я первым же делом отправилась в автосалон. До моих сотрудников уже дошли слухи, что на самом деле произошло в рыбацком доме. Они в курсе, что я жива, что поджог устроил Герман и что его уже задержали.
Слава богу, мне не пришлось ничего объяснять и молиться, чтобы ни у кого из них не случился инфаркт при виде призрака, то есть – меня.
Мне хватило подруг, которым я звонила, чтобы сообщить, что жива. Элька на несколько минут потеряла дар речи, а потом ка-а-ак давай рыдать. А когда успокоилась, долго материлась на меня в трубку. С Маринкой произошло примерно тоже самое.
Здание автосалона смотрело на меня огромными стеклянными глазищами. Безумно соскучилась по своему второму дому, а еще было невероятно волнительно входить в него спустя два месяца.
– Ах! – увидев меня, воскликнула администратор и, поджав губы, быстро замотала головой. – Полиночка Евгеньевна, миленькая вы наша, – прослезилась она, и на негнущихся худеньких ножках прошагала ко мне.
– Народ, Полина Евгеньевна пришла! Все сюда! – раздался громкий голос менеджера, и из кабинетов высыпали мои дорогие сотрудники.
Они бежали ко мне с распростертыми объятиями и цветами, девчонки из отдела кадров и женщины из бухгалтерии расплакались.
Не передать словами, насколько я была тронута в тот момент.
Мы долго разговаривали обо всем, что со мной произошло, пили чай с тортами, и только спустя пару часов я поднялась в свой кабинет.
Тело обнесло мурашками, пульс участился, как только посмотрела на кресло, в котором раньше сидел Степанов. Перед глазами замелькали картинки: вот он с любовницей целуется в этом кабинете, пока я отлучилась по делам, вот он усаживает ее на стол, раздевает…