Дорогая Жасмин
Шрифт:
— Любой, кто проделает то же самое, получит от меня пять золотых монет! Никто не хочет попробовать? — уничтожающе бросила она, сунув лук Джеймсу. Мужчины стояли словно громом пораженные. — Никто? — повторила Жасмин и, повернувшись, величественно поплыла прочь.
— Иисусе! — восхищенно пробормотал Джок Брюс. — Да она, пожалуй, и твою матушку переплюнет, Джемми! Где, черт возьми, она научилась так стрелять? И почему требует допустить ее к состязаниям?
— Жасмин — младшая дочь, рожденная на закате жизни отца, его последнее утешение, и он вместе со старшим сыном баловал ее, как мог. Она ездила с ними на охоту, —
— Храбрая девчонка! Народит тебе сильных сыновей! — заметил распорядитель игр. — И на случай осады замка лишние руки не помешают.
Его реплика ослабила напряженность, вызванную поведением Жасмин, и мужчины весело рассмеялись. Одному графу Гленкирку было не до веселья. Жена опозорила его не столько чересчур смелыми для женщины поступками, сколько резкими словами, сказанными во всеуслышание. Он направился к шатру, где и нашел мятежную супругу. Та, усевшись на стуле перед входом, как ни в чем не бывало угощалась вином.
— Скажите, мадам, индийские жены тоже публично унижают своих мужей? — стараясь сдерживаться, осведомился граф.
— Здесь не Индия, — невозмутимо парировала Жасмин.
— Вот именно, мадам, здесь Шотландия! А шотландские женщины не грубят мужу при всех.
— Просто ты вышел из себя, потому что я стреляю лучше тебя, — весело заявила Жасмин. Она сорвала злость и уже успела немного успокоиться.
— Да, — согласился муж, — но твои слова куда острее стрел, и жене не подобает так грубо обращаться с мужем, как это сделала сегодня ты.
— Я рассердилась не на тебя, а на твоего дядюшку. Адам считает, что женщина должна постоянно унижаться перед мужчиной и единственно, на что она годна, — рожать каждый год по ребенку.
— Адам — человек старинных устоев и считает, что женщина должна почитать своего повелителя.
— Как твоя тетя Фиона? — уничтожающе бросила Жасмин. — Да она только и знает, что водит его за нос, Джемми!
— Верно, но он об этом не подозревает! Я расскажу тебе то, о чем лишь немногие знают или помнят. Моя тетя в юности была настоящей дикаркой. Говорят, ее неутолимая похоть свела прежде времени в могилу первого мужа — слабое ничтожество. Овдовев, она устремила взоры на моего отца, и почему бы нет? По происхождению она, дочь графа, была ему ровней. Как-то раз, войдя в спальню, отец нашел в своей постели голую Фиону, которая попыталась завлечь его, прежде чем он женится на моей матери. Но, к счастью, с отцом был дядя Адам. Он всегда желал Фиону, и ту ночь отец провел в комнате брата, пока тот укрощал свою суженую. В первые годы семейной жизни Фиона старалась во всем угождать мужу и стала его рабыней, но в один прекрасный день поняла, что он нуждается в ней так же сильно, как она — в нем. С этого момента она вертит им как хочет, но он ни о чем не догадывается. Адам уверен, что он по-прежнему хозяин в доме, а Фиона слишком умна, чтобы открыть ему глаза, дорогая Жасмин.
Жасмин отставила серебряную чашу.
— Вы намекаете на то, что я тоже верчу вами как пожелаю, милорд? — хитро улыбнулась она. Джеймс невольно рассмеялся.
— Я не шучу, мадам, будьте же серьезнее, — пожурил он. — Мой дядя уже немолод и относится к женщинам так, как было принято сорок лет назад. Впрочем, большинство шотландцев разделяют его принципы. Здесь не Англия, где дамы пользуются куда большей свободой, дорогая Жасмин. То, что происходит между
Он поцеловал ее руку.
Жасмин налила вина и подала ему с поклоном.
— Что ему сказать? Что я снова в положении?
— А разве не так? — удивился он.
— Возможно. Я еще не уверена. А откуда узнал ты? Джеймс усадил ее себе на колени и прижал к груди.
— От меня не ускользают никакие, даже самые малые перемены в тебе, дорогая Жасмин. Ты — воздух, которым я дышу, биение моего сердца, часть души.
Он поцеловал ее, медленно, крепко, томительно, запустив руки в копну темных волос. Жасмин вздохнула, приникнув к нему.
— Джемми, Джемми, — чуть слышно пробормотала она, отодвигаясь. — Нас увидят! Мы не одни! Что скажут люди?
— Скажут, что граф Гленкирк поглупел от любви к красавице жене, которой следовало бы иногда задавать хорошую трепку, дабы приучить к послушанию.
— Ты и пальцем меня не тронешь! — заявила Жасмин.
— Наверное, — согласился граф, — но если вы не станете вести себя как следует, мадам, я поддамся искушению на совесть отполировать ваш прелестный задик!
— Ты не посмеешь! — охнула Жасмин, вскакивая. Джеймс лениво оглядел ее и, притянув обратно, завладел влажным ртом.
— Женщина, которая утверждает, будто я чего-то не посмею, хотя прекрасно знает, что это не так, либо напрашивается на взбучку, либо просто глупа. Хотите, чтобы я вас отшлепал, мадам? — прошептал он, покусывая ее щечку.
— Нет! — беспомощно засмеялась Жасмин.
— Значит, ты и впрямь глупа, дорогая Жасмин, — поддразнил он и, просунув руку в вырез ее блузы, сжал грудь, уместившуюся в ладони, словно голубка в гнезде.
— Вовсе нет, — запротестовала она.
О Боже, ее груди стали такими чувствительными! Да, она, несомненно, снова беременна! Джеймс настойчиво пощипывал ее соски, пока они не затвердели от желания.
— Джемми!
Вместо ответа он наклонил голову и припал губами к розовой вершинке.
— Нас кто-нибудь увидит! Непременно увидит! О-о-о Господи! — стонала она, ощущая, как между ног повлажнело. Но Джемми, отодвинувшись, приподнял ее и втолкнул в шатер. Опустившись на колени на поросшую травой землю, Жасмин ждала, пока муж подойдет к ней. Он последовал примеру жены и, подняв ее юбки, восхищенно уставился на белоснежные полушария ягодиц. Прижавшись к ней, он направил свое орудие в узкий тесный грот и замер от удовольствия. Потом очень медленно вышел, прежде чем снова вонзиться в ее трепещущее тело. Жасмин судорожно выгнулась, с силой вдавливая ягодицы ему в живот.
— О колдунья, — простонал он, стискивая ее бедра, снова и снова пронзая покорную плоть. Да если она и не беременна, этого недолго ждать.
Сейчас Жасмин стояла в позе униженного смирения и все же не чувствовала себя покоренной. Оба внезапно захотели друг друга. Именно она выбрала путь, по которому они пойдут. Сама встала на колени и предложила ему себя. Его копье тверже стали. И пронзает ее до самого сердца. Жасмин смутно ощущала, как его пальцы впиваются в нежную кожу. Завтра бедра будут покрыты синяками, но что ей до этого!