Дороги и Тропы
Шрифт:
— Ты в своем уме, мастер? Забыл, разве, как я пишу портреты и почему давно не берусь за женские?
— Я все помню, но не знаю никого, кто смог бы сделать это лучше тебя. Поэтому заранее согласен на всё… ну, почти на всё.
— Ты хорошо подумал?
— Лучше некуда. Назначай цену.
— Ты мою цену знаешь. Разве что за срочность с тебя содрать дополнительно. Золотом.
— Хоть золотом, хоть серебром, на здоровье, — отмахнулся Гай, — а жить, имей в виду, будешь у меня.
— Ты еще скажи, что устроюсь, как король. В кабинете?
— Ну не спальню же тебе уступать.
—
— Что еще тебе понадобится?
Ноэль печально заглянул в опустевшую кружку, а за ней и в бутылку, протянул руку раскрытой ладонью вверх:
— Задаток. Как всегда. Лавка почтеннейшего господина Мо уже закрылась, так что за красками и прочим завтра пойду. А сегодня заскочим в круглосуточную забегаловку Реми за блокнотами и карандашами, и спать.
Гай положил на стол увесистый кошелек.
— К Реми топай сам. Знаешь же, я его терпеть не могу. Мы тебя здесь подождем, если есть желание попасть домой Коротким переходом.
— Я, по-твоему, совсем дурак? От Реми до твоего дома пешком через полгорода топать. Ладно, ждите, я быстро…
— Может, ты мне хоть что-нибудь объяснишь, радость моя? — угрожающе-нежно произнесла леди Даллет, когда Ноэль ушел, — например, почему из всех художников тебе понадобился именно этот? Ужас кошмарный, грубиян и зануда.
— Потому что грубиян и зануда имеет совершенно особый дар. Его портреты… Я не смогу рассказать, их видеть надо. Глядя на них, человек не просто вспоминает, он будто заново проживает все связанные с изображенным моменты. Память не стирается и не тускнеет.
— Почему же тогда твой Ноэль не озолотился? Такие портреты должны быть очень востребованы.
— Ты — целитель, и первую причину его бедности должна бы увидеть сразу. Он не берется за портреты умерших или умирающих.
— Чтобы в последствии заказавшие их не сошли с ума, утонув в воспоминаниях?
— Именно. Они становятся для несчастных живее жизни. Во-вторых, Ноэль просит за свою работу не только золото. Деньги нужны лишь для покупки необходимого. Мой друг просит показать ему нечто, чего он еще не видел. Ему нужно не только пропитание, но и вдохновение. А третья причина — отвратительный характер. Видимо, Создатель, поцеловав этого обормота при рождении, оставил ему в подарок мешок недостатков. По собственному опыту знаю, насколько Ноэль бывает невыносим. Причем, чем дольше он бездельничает, тем он отвратительнее. Немногие решаются с ним иметь дело.
— А почему он не берется за женские портреты? Не умеет пририсовывать достоинства и не замечать недостатки?
— Это совсем грустная история. Дамы у него получаются просто божественно, но… Когда он работает над портретом, он не просто постоянно наблюдает и общается с оригиналом. В женщин Ноэль еще и влюбляется — по-настоящему, чуть не до безумия. Зачастую дамы не просто устоять не могут, они начинают испытывать ответные чувства! Какой муж это стерпит? И потом, его-то любовь проходит через день-другой после окончания работы, а вот у дам — далеко не всегда. Так и получилось, что от самого прибыльного вида заказов он вынужден отказаться.
— Понятно, — задумчиво протянула Тайри и подозрительно сощурилась, — а ты, стало быть, не боишься всего этого.
— Не боюсь, милая. Я боюсь, что ты
**** **** ****
В первый день Ноэль завалил кабинет Гая, и без того небольшой, коробками с красками, шкатулками с кистями, связками карандашей и кучей разного калибра блокнотов и листов для рисования. Потом исчез куда-то на несколько часов, вернулся замерзший и грязный, натоптал в гостиной, слопал все запасы мясного в доме и, не поблагодарив, уполз спать.
Утром Тайри обнаружила постояльца на кухне, вдохновенно сочиняющего завтрак из того, что осталось от вчерашнего набега — для себя, любимого, разумеется.
— Присоединяйтесь, миледи, если голодны, — пробубнил он с набитым ртом, что-то помешивая на сковороде, — хотя, если честно, мне тут и одному мало. И я тороплюсь.
— Благодарю, я сыта.
— Воздухом и любовью?
— Пусть для вас останется эта версия, — холодно ответила юная леди.
— Ну и ладно, мне больше достанется.
— На здоровье, и приятного дня. — Ноэль не то чтобы начал раздражать Тайри, но нравился он ей все меньше и меньше.
— Счастливо, миледи. После обеда будьте здесь. Я приступаю к эскизам… наверное.
— Вы что, сами еще толком не решили?
— Это зависит от того, успею ли я за полдня завершить одно важное дело.
— Ну так завершайте, вам никто не мешает, — пожала плечами леди и открыла Короткий переход в "Улитку".
Как и ожидалось, свои таинственные дела художник завершил только поздно вечером, за что мастер и ученица были ему благодарны. Увы, на следующий день за это пришлось расплачиваться. Ноэль под предлогом эскизов присутствовал, казалось, везде и довел-таки всех до белого каления своим сарказмом и наглостью. Последней каплей стало его желание принять ванну перед ужином. В купальне он обосновался надолго, распевая фривольные песенки и постоянно спрашивая хозяев, нет ли у них пенящейся уккабской соли с запахом фиалок или, скажем, эликсира для закрашивания седины…
Тайри минут десять размышляла, что будет действеннее: разогреть воду в ванне, где плескался несносный гость, до кипятка, или подсунуть ему средство, что окрасит его патлы в чудесный изумрудный цвет, нет, пожалуй, ярко-розовый подойдет больше! Человеколюбие победило, и леди Даллет, поколдовав над одной из своих склянок, не глядя сунула ее в приоткрытую дверь купальни.
— А спинку потереть? — донеслось вместо "спасибо".
— Моргенштерном? Так ведь облезешь… — прошипела в ответ леди, отчаянно сожалея о том, что не может мгновенно сотворить из мочалки морского ежа. Ну да ничего, посмотрим, насколько хорошо подействует эликсирчик!
Гай, узрев Ноэля за ужином, чуть не подавился.
— Что это с тобой, мастер? Не ожидал, что твое магическое корыто подействует на меня столь благотворно? Или думал, я там растворюсь?
— М-да… Интересно, а после купания, ну, скажем, в илатских термах, каков был бы эффект? — спросил ваюмн, глядя, почему-то, на ученицу.
— Полагаю, он был бы…э… всеобъемлющим.
Заказчик и его дама почему-то усиленно прятали глаза и изо всех сил старались сохранять на лицах каменное спокойствие. Временами сил не хватало, и они начинали переглядываться и покашливать.