Дороги и Тропы
Шрифт:
— Я боюсь этого. И я, да простит меня Создатель, очень на это надеюсь. Но если придется выбирать между ее жизнью и расставанием, я выберу первое. Больше всего на свете я хочу, чтобы она жила, — мастер помолчал, собираясь с духом, потом сказал тихо, — прошу вас, Даррен, выслушайте меня. Возможно, вы посчитаете, что я сошел с ума, но…
Ваюмну было неловко разговаривать с более рослым собеседником, глядя снизу вверх, но тут уж не до удобств. Тем более что золотоволосый чужак слушал чутко и глаз не отводил.
— Я прошу вас быть рядом с Тайри, пока это возможно. Я научил ее ходить
Гай плотнее закутался в плащ и вернулся к изучению небосвода. Зеленоглазый чужак кивнул каким-то своим мыслям и неслышно удалился.
Утром, за завтраком, собрались все, кроме леди Даллет.
— Она еще до восхода ушла на корму и просила ее не тревожить, — сообщил капитан судна, — я бы сказал, она похожа на воина, готовящегося к решающей битве.
— Тренируется с мечом? — спросил Даль. — Так ведь с партнером полезнее…
— Закаляет душу и приводит в порядок мысли. А еще обращается к тому, что составляет основу ее дара. Она сама себе оружие, милорд. У вас этому учат?
Император вопросительно взглянул на ваюмна.
— К стыду своему, я не мог ее этому научить, ваше величество. Вы же знаете, я не воин. Здесь мне самому следовало бы стать её учеником.
— Да и в Академии ей вряд ли такое преподавали, — добавил Адалер, — подобные практики помнят самые старые боевые маги. Разве что родители…
— Скорее всего, государь, — подтвердил мастер Гайдиар, — однажды я видел, как она проводит себя через ритуал восстановления. У нас это умеют только немногие высшие жрицы.
— В лесах Уккабы практикуют разное, но женщин они не учат тайным воинским ритуалам.
— Если человек перед лицом непреодолимой опасности не видит выхода вовне, он ищет его в себе. Так и поступила ваша юная леди, — капитан явно был сведущим в подобных вещах, — не тревожьте ее. Полагаю, что всё отпущенное нам на дорогу время она будет молчать — так быстрее копятся силы.
— Дожил, — горестно вздохнул Гай, — моя прекрасная Тайри превращается из-за меня Создатель знает в кого. А я так и не нашел никакого решения.
— Есть узлы, которые не развязываются, уважаемый мастер, — развел руками валлир, — Их можно только разрубить. Первый завязали не вы, второй — ваша юношеская гордыня и неосведомленность, а третий сплела судьба, чтобы как-то уравновесить первые два. Скоро он развяжется, и веревка ляжет иначе.
— И мы окажемся на разных ее концах.
Капитан кивнул, соглашаясь, и протянул Гаю кружку с дымящимся чаем.
— Вам тоже стоит искать оружие в себе самом. А лучше — броню.
Все давно покинули стол, а ваюмн так и остался в задумчивости сидеть над остывающим напитком.
**** **** ****
Следующий день корабль встретил в открытом море, под синим чистым небом, позолоченным рассветным солнцем.
— Жемчужный маяк на горизонте! — капитан просто сиял от радости. Неужели пребывание вдали от дома так для них тягостно? — Это еще не благословенный Ллир, лишь граница зачарованных вод, но мы уже
— Вам тяжело находиться далеко от вашего острова? — его величество с интересом разглядывал этого "нового" капитана. Тот, что разговаривал с ними накануне о внутренних силах и узлах, завязанных судьбой, был строгим и мудрым. Такому впору не только стоять у штурвала — скорее за лекторской кафедрой университета. Или, скорее, перед паствой в храме. А сегодняшний был больше похож на мальчишку, который вот-вот получит долгожданный подарок или увидит возлюбленную. Только что крылья за спиной не росли.
— Чем старше мы становимся, тем тяжелее нам покидать Ллир, ваше величество. Говорят, богиня умела даже на большом расстоянии долго поддерживать силы своих детей и подданных. Тиншельты страдают в путешествиях много сильнее нас, мы-то, как ни крути, обычные люди.
— Мне кажется, что по мере приближения к Ллиру становится все теплее. Это тоже чары?
— Конечно. Держатся еще с тех, древних времен. Госпожа наша не любила мрачную и дождливую зиму, поэтому на Ллире всегда тепло. А еще можете сравнить цвет воды здесь и за Жемчужной башней. Эта лазурь не менялась несколько тысячелетий.
Здешние воды и правда были дивно прозрачными, несмотря на глубину. Над ними то и дело взлетали радужные рыбы, вдали за кораблем следовала стая белых дельфинов. Жемчужный маяк, непонятно как удерживающийся на голом куске гранита, походил на вытянутую, закрученную спиралью раковину, на тонком конце которой установили маленькое солнце. С лестницы, обегавшей башню, кто-то радостно махал проходящему судну ярким платком, и капитан с улыбкой помахал в ответ. Ветер, казалось, расправил невидимые крылья и с новой силой повлек корабль за собой. В час заката на горизонте выросли башни и шпили легендарной Ли-Каоры. Прекрасный город, раскинувшийся на пологом берегу острова, казался творением юного влюбленного художника, потому что такие цвета, легкость линий и ясная, чистая гармония моря, холмов и архитектуры присуща лишь определенной поре жизни. Умудренный опытом, лишившийся иллюзий и забывший о фантазии человек скажет: это сон, мираж, такого просто не может быть…
Путешественники молча смотрели на тонкие, устремленные к небу силуэты дворцов и башен, хрустальные и серебристые шпили, акварельные кварталы домов под солнечно-рыжими крышами, шапки цветущих деревьев и лес мачт в гавани, раззолоченных садящимся солнцем. Гай осторожно взглянул на своего бывшего ученика. Император сбросил лет двадцать, потому как в данный момент был абсолютно счастлив. Шутка ли — получить возможность лично разгадать тайну по имени "остров Ллир"! Да что там, у самого мастера дыхание перехватывало от восторга. Было у расстилающегося перед ними пейзажа такое свойство: позволять человеку забыть о грустном, страшном, тяжелом и неизбежном, оставляя в душе лишь любовь и радость. Ваюмн обнял стоявшую рядом Тайри, и она привычно прижалась щекой к его плечу, разделяя все мысли и чувства. Странно, но именно сейчас он остро и ярко ощущал себя единым целым — с любимой, с людьми, что рядом, со всем этим прекрасным миром. И снова холодной иглой в сердце кольнуло: жаль, что так поздно. Безнадежно поздно…