Дороги и Тропы
Шрифт:
— Мостик-то не такой уж старый, — ощупав веревки, заявил со знанием дела Даль, — как думаете, можно ему довериться? Это не ловушка? Во всяком случае, я такого не чую.
— Я тоже, — через минуту подтвердила леди Даллет, — это просто мост, хоть и не очень надежный. А вот на той стороне… У меня даже слов нет описать, что там творится. Как будто все нити силы оборваны, перемешаны и насильно связаны не так, как надо. Здесь плохо, но там — немыслимо.
— А ведь придется туда идти. Я чувствую тот, второй диск Нардона. Он далеко, но след уже есть, — очень серьезно и почему-то грустно проговорил внук адмирала. И также грустно смотрел на свою ученицу не обронивший ни слова мастер Гайдиар.
— Солнце садится, — ни на кого не глада, мрачно проговорила Орни, — нужно двигаться дальше, нужно найти хотя бы условно безопасное место
— Кеми, милая, ты можешь заглянуть немного вперед? Ну хоть в завтрашнее утро? — нежно, будто сестру или ребенка, попросил Адалер.
Кроткая леди ор Оклен медленно кивнула и уселась, скрестив ноги, прямо на землю. Какое-то время все ждали в полном молчании, когда она откроет глаза и выйдет из глубокого сосредоточения.
— Мы живы, — наконец произнесла бывшая послушница ордена Времени Всемогущего, — мы вместе. Но смерть стоит рядом и ждет. Если мы разделимся, растеряемся — живым не вернется никто.
— Спасибо, — искренне поблагодарил ее брат государя, — теперь я точно знаю, что надо делать.
Вскоре путешественники, связанные между собой тонким, но прочным тросом, точно скалолазы, вступили на шаткий мостик, показавшийся им очень длинным. Но все заканчивается, и тонкие подвижные досочки закончились, уступив место влажным камням. Прямо от обрыва начинался плотный теплый туман, а под ногами захлюпала вода. В двух шагах не возможно было ничего различить, одежда быстро намокла и стала тяжелой.
— Тьфу ты, как в илатских термах, честное слово, — смахивая со лба пот, прошипел ваюмн, — хорошо хоть, мешки непромокаемые.
— Меня гораздо больше беспокоит, что мы здесь точно слепые котята, — вздохнул Даль, — и магия ни демона не слушается.
— Даже не пробуй, тут все перемешано, — предостерегла его Тайри, — потянешься к воде — откликнется огонь, а в итоге получим катастрофу.
— Я пойду впереди, нас учили ориентироваться без магии в подобных условиях, — сказала решительно леди-птица, — доверяете?
— Тебе — всегда, — хором откликнулись остальные.
Казалось, здесь не было времени. Солнце зависло в одной точке, зацепившись за край котловины. Через три сотни шагов, которые они прошли, точно слепые за поводырем, положив руку на плечо впереди идущему, туман слегка рассеялся. Зато с ума сошли звуки. Можно было кричать соседу в ухо — он тебя не слышал, а потом твой голос обрушивался на кого-то другого спустя некоторое время. Орни придумала писать в блокноте, но бумага расползалась прямо в руках. Знаки и жесты невозможно было точно распознать, туман и тяжелый теплый воздух их искажали. Но как идущий впереди предупредит остальных об опасности? Как те, кто позади, остановят других?
— Восемь, — услышала Орни над своим ухом голос Тайри, которая шла замыкающей, — голос улетает на восемь шагов вперед. Я тут попробую кое-что сделать, а ты просто запомни…
Леди Даллет очень осторожно, как умеют только целители, потянулась к перепутанным нитям Силы. Кто-то, видимо, страдая от чудовищной скуки, или же будучи безнадежно безумен, даже не связал — срастил их неправильно. Именно так, зачастую, целитель видит картину болезни: перепутаны пути жизненных сил, линии Источников воздействуют неправильно и не на то, нити Сил внутри тела оборваны… Если не восстановить все, как надо, победит недуг. Поэтому и здесь нужно попробовать рассечь и срастить всё правильно, сообразно природе. Пусть не все, далеко не все, но хотя бы малую часть. Сначала — то, что дается в руки легче всего, родной Воздух. Он ведь сам стремится помочь и подчиняется с радостью. Вот так, всего лишь рядом с друзьями и чуть впереди… Теперь Огонь, его меньше, и он так и льнет к рукам. Вода… ну пожалуйста, не даром же лучший из Льоффов показывал мне заклинание. Оставшиеся половинки нитей Земли воссоединились сами, точно этого и ждали.
Гай почувствовал, что рука ученицы, до того крепко сжимавшая его плечо, соскользнула вниз. Не отпуская шагающего впереди Трома, он обернулся и успел удержать ее от падения. Налетел резкий холодный ветер и утащил за собой остатки тумана.
— Что случилось? — крикнула Орнери, и ее голос никуда не делся.
— Тайри, что ты натворила? — мастера невозможно было обмануть.
— Ничего, — тихо ответила она. Голова кружилась, ноги стали ватными, от слабости противно подташнивало, — просто я всегда лечила людей,
— Ты с ума сошла…
— Все, привал, — скомандовал Даль, бросая на землю тяжелый мешок, — теперь здесь безопасно. Тайри. Я запрещаю тебе рисковать. Вспомни, что говорила Кеми.
— Хорошо, я больше не буду, — устало вздохнула юная леди, устраиваясь поудобнее рядом с наставником. Тот посмотрел на нее укоризненно: ведь будет, и попробуй ее останови…
Глава 8
Соратники мирно посапывали, завернувшись в свои плащи, а вот ваюмну не спалось. Он вообще плохо спал с той страшной ночи. Сегодня Гай даже толком не успел испугаться за свою ученицу, да сегодня и были-то сущие пустяки — так, обычная усталость после хорошей работы. Не то, что тогда, когда они все вместе пытались спасти Даля. Остальные, видимо, позабыли, а он и не стал напоминать о прочной связи наставника с ученицей, что он все чувствует почти также сильно. Поэтому и сидел тогда, словно окаменевший, воспринимая все события точно издалека. А друзья думали, наверное, что мастер очень хорошо владеет собой и абсолютно уверен в благополучном исходе дела. Конечно, все было далеко не так радужно. Отчаяние, лишившее разом и сил, и голоса. Ощущение того, что и твоя жизнь уходит вслед за жизнью Тайри по дороге пепла. Лихорадочный поиск решения, пусть даже он сам не сможет ничего сделать, пусть другие… И, где-то глубоко, изнутри, из самого тайного уголка сердца тихий плач-молитва: пожалуйста, Всеблагой, не дай ей уйти! Возьми что хочешь, возьми мою бестолковую жизнь, но позволь ей вернуться! Видимо, его тогда услышали. А может, Тайри сама выкарабкалась… Он не знает, не готов узнать — слишком страшно всё это вспоминать, слишком больно и слишком стыдно от собственного бессилия. И от бешеного облегчения, когда он понял, что Тайри жива и умирать не собирается. И пусть Орнери говорила ему потом, что без его чувств, без его воли Тайри было не спасти, как без нее самой не вытащили бы Даля, ваюмн каждый раз внутренне содрогался, вспоминая собственную бесполезность. Наставник, что он тогда мог для своей ученицы? Да и сейчас на что он ей нужен? Всему, что умел сам, он уже научил её, остались ничего не значащие крохи.
— Гай, раз ты не спишь, иди к костру. Ты же не ужинал, — позвала его леди-птица.
Мастер не стал отказываться, уселся рядом с рыжей леди, в свете пламени еще больше похожей на сказочную Огнептицу из легенд его родного мира. Мать помнила великое множество древних преданий, легенд и сказок, и каждый вечер рассказывала ему новую. Но были истории, которые он любил больше остальных и готов был слушать бесконечно: о смелом воине, переплывшем океан; о кошке с глазами, полными звезд; о враге, который оказался честнее друга. Самая любимая — о трех Огнептицах, дочерях Солнца и Ветра, у которых так по-разному сложились судьбы. Гай припомнил, что одна полюбила простого кузнеца, превратилась ради него в обычную женщину и родила ему кучу сыновей. Вторая никак не могла выбрать, кого любит больше: певца, скульптора, художника или мага. Она так и не свила гнезда и все еще летает в поисках своего единственного. А третья отдала сердце воину, он ушел защищать родную землю и погиб. Она отправилась за ним — своими тайными путями, чтобы увидеть его за Чертой, да так и не вернулась к людям. Но и по ту сторону ее никто не видел. Говорят, кто повстречает ее, узнает самую верную любовь, какая только может быть на свете. Может быть, именно она досталась Адалеру?
— Гай, очнись, еда стынет. Ты сам не свой после той ночи… — голос у Орнери был тихим и теплым, успокаивающим, — не прячь глаза, я-то тебя прекрасно понимаю. Я тоже всё время возвращаюсь мыслями туда и каждый раз убеждаюсь, что бесполезнее меня никого не было. Даль умирал, а я ничего не могла сделать! Зачем я тогда буду жить — без него? А потом появился этот странный синеглазый человек и сказал: держи его, птица! И я держала. Перед тем, как исчезнуть, он добавил, что те, кто искренне любит — путеводная звезда, где бы ни был любимый. Только на ее свет и можно идти. Из любого самого страшного места можно найти дорогу домой, если тебя любят. Прости, Гай, но я же вижу, что ты постоянно коришь себя за бессилие. Брось ты это дело. Твоя целительница выбралась чуть не из-за Черты сама, но маяком для нее был ты. Тебе она верит, за тобой полезет в любое пекло. И вернулась она ради тебя. Ты понимаешь, о чем я?