Дороги
Шрифт:
Мальчишка кивнул и после короткой паузы спросил у меня:
– А где сейчас Рель? С "Птицами"?
– Нет, они его исключили из группы.
– Реля? За что?
– За трусость, насколько мне известно.
– За трусость? Только не за это. Рель никогда не был трусом и вряд ли он мог бы им стать. Скорее наоборот.
Он рассказал несколько эпизодов, в которых Рель проявлял настоящую, по его мнению, смелость, когда другие боялись. Тогда я рассказал ему об тех обстоятельствах, при которых Рель был исключен из группы. И о том, что он, чтобы доказать
– Ну и что он намерен делать?
– спросил после этого Ор.
– Не знаю, что он намерен делать. Я же намерен отправить его обратно к товарищам, сам он на такое вряд ли решится… Он во многом, как мне кажется, похож на меня, но я эти свои недостатки уже давно сумел преодолеть… Для этого я и лечу сегодня в Гэзд, а то потом опять не будет времени, и может оказаться уже поздно.
Немного помолчав, мальчишка сказал.
– Я бы очень хотел тоже отправиться к "Птицам".
– Тебя наверно дома очень ждут.
– Наверно, - сказал он.
Остаток пути мы не разговаривали. И только когда мы уже оказались над Гэздом, Ор направил меня к району двухэтажных домов в паре километров от дома Рива. Как только мы сели, дисколет буквально облепила ребятня дошкольного возраста.
– Меня тоже можно не провожать, - сказал Ор и добавил, улыбнувшись, - но я еще не прощаюсь.
– Отгони лучше этих любопытных подальше.
Когда он выбрался из кабины, ребятня почти что хором сказала:
– Ор, Ор вернулся.
А потом кто-то звонким голосом добавил:
– На инопланетнике.
Ор подхватил на руки девчушку лет пяти и, повернувшись ко мне, сказал:
– Это Тас, моя сестренка.
Потом он довольно быстро отогнал ребятню от дисколета, давая мне возможность взлететь. Что я и сделал, коротким подскоком переправляя тяжелую машину к дому Рива.
Искать Реля и Сережку мне не пришлось, хотя я был почти что уверен, что придется. Они расположились на ступеньках крыльца и пребывали в не очень-то веселом настроении, потому что никак не отреагировали на мое прибытие. Подойдя к ним, я их молча поприветствовал и спросил:
– Чем опечалены, добры молодцы?
Рель только вздохнул, а Сережка сказал:
– Еще и спрашиваешь. Сам тут такие дела начал и исчез.
– Мы просили деда, чтобы он взял нас на "Иглу", но он отказал, заявив, что только нас там и не хватает.
– Он прав, там вам пока делать нечего. И даже мне почти что тоже.
– Тебе?
– удивился Сережка.
– Мне. Потому что работу могут сделать и без меня. И сделать нисколько не хуже. Мне же остается только быть на контроле, хотя и этим тоже в основном занят Рэй.
– Ну и что же ты собираешься делать?
– То, что мне по силам, я буду делать. Но вот чем собираетесь заняться вы?
– Не знаю, - серьезно сказал Рель, - почти все, чем мы тут занимались, нам уже порядочно надоело.
– И не удивительно… Ну а как бы ты отнесся к тому, чтобы вернуться к "Белым
– Вернуться? Нет, не могу.
– Почему так категорично?
– Как почему. Ну, во-первых, они вряд ли возьмут меня обратно. Но даже если бы и взяли, какое отношение было бы ко мне, как они будут на меня смотреть… Нет, не могу.
– Ну, допустим, обратно они тебя возьмут, если ты их об этом попросишь. Ну, а как они будут относиться к тебе, это будет зависеть в первую очередь от тебя самого. Или же ты опять боишься признать свою вину? И боишься восстановить хорошее мнение о себе у тех людей, которые в тебе разочаровались, это хоть и трудно, но возможно. Или ты боишься трудностей? Тогда в тебе буду разочарован я сам, и довольно сильно.
Может быть, мне и не стоило этого говорить. Потому что Рель от этих моих слов буквально съежился, так больно они били по его слабому месту, которое и без того уже было уязвлено, его самолюбию.
– Витька, - сказал Сережка, - ты что, не видишь что ли, что он уже согласен.
– Пусть он это скажет сам.
Рель кивнул и почти шепотом сказал:
– Согласен.
– С чем согласен?
Он поднял на меня внезапно посыревшие глаза и сказал уже отчетливо:
– Согласен вернуться к "Птицам" и просить, чтобы меня взяли обратно.
– Ну, вот и хорошо. В таком случае собирайся. Пока у меня есть свободное время, я тебя туда доставлю.
Он буквально сорвался с места, но Сережка остановил его, ухватив за руку, и обратился ко мне:
– Вик, надеюсь, ты мне не откажешь, отправить меня вместе с Релем.
– Думаю, что не откажу. Если тебя там не откажутся принять, то там тебе будет гораздо лучше, чем здесь.
В ответ на это Сережка коронно улыбнулся и сказал:
– Благодарю тебя, брат.
– А сейчас сгиньте с моих глаз. Даю вам на сборы ровно один час.
Они тут же исчезли в доме. А я расположился на лужайке перед домом. Раздевшись по пояс, я подставил свою кожу солнцу, которое было уже довольно высоко, но еще не палило, как в полдень. Я знал, что если я назначил Сережке час, то они появятся ровно через час, потому что Сережка иногда становился поклонником исключительной точности, и сейчас был именно такой случай. Так что час я мог отдохнуть вполне спокойно. Но закончить этот отдых мне пришлось немного пораньше, минут через пятьдесят. Я услышал, как меня тихо позвали по имени:
– Вик.
Открыв глаза, я увидел Ора, с которым расстался только час назад. Сейчас он был в стареньких шортах, потрепанной безрукавке и с немаленьким рюкзаком, который висел у него на одном плече и заставлял перекашиваться. Ор улыбался:
– Я уже думал, что опоздаю.
– А куда ты собрался?
– Вы же собрались на Синоль. Может быть, и меня прихватите, если вам не трудно.
– Прихватить-то нетрудно… Из дому-то тебя отпустили?
– Отпустили, естественно.
– Он снова улыбнулся.
– Но что там только было, лучше и не рассказывать. Столько упреков. Мол, только вернулся, и сразу же собрался исчезнуть.