Дорогой Джон
Шрифт:
— Может, ему позвонить? Звони с нашего телефона.
— Нет, я, пожалуй, пойду — дорога неблизкая.
— Ты что, без машины?
— Ну да. Утром проголосовал на шоссе.
— Хочешь, тебя Тим отвезет? Он не будет возражать.
— Зачем? Так доберусь.
— Не будь смешным: ты же сказал — дорога неблизкая. Я сейчас попрошу Тима, подожди немного.
Не успел я ее остановить, как Саванна побежала в дом и через минуту появилась, ведя Тима за собой.
— Тим с удовольствием тебя отвезет, — самодовольно сообщила она.
— Точно? — не удержался я.
— Нет проблем, —
— Нет, — сказал я, вставая. — Я сам. — Подойдя к стулу у костра, я натянул высохшую рубашку и подобрал доску. — Спасибо.
— Не за что, — сказал Уэддон и похлопал себя по карману. — Схожу ключи возьму. Зеленый грузовик, стоит на траве. Я подойду прямо туда.
Когда Тим ушел, я повернулся к Саванне:
— Было очень приятно познакомиться. Она подняла глаза.
— Мне тоже. Я прежде никогда не водила компанию с военными. Оказывается, это словно находиться под защитой. Вряд ли Рэнди будет мне докучать — твои татуировки его надолго отпугнули.
Значит, заметила.
— Может, еще увидимся…
— Ты теперь знаешь, где меня найти.
Я не понял — это намек, что она не против увидеться снова? Во многих отношениях Саванна оставалась для меня полнейшей загадкой. Да и то сказать, я ее едва знал.
— Но я немного разочарована, что ты забыл, — словно спохватившись, добавила она.
— О чем?
— Разве ты не обещал научить меня серфингу?
Если у Тима и возникли подозрения насчет того, что я запал на Саванну и как штык буду здесь на следующее утро, то вида он не подал, сосредоточившись на дороге и тщательно соблюдая правила дорожного движения. Уэддон был из тех водителей, которые останавливают машину, едва загорится желтый свет, пусть даже еще можно проехать.
— Надеюсь, ты хорошо провел время? — спросил он. — А то в незнакомой компании всегда не по себе.
— Нет, все о'кей.
— Вы с Саванной сразу нашли общий язык. Правда, она особенная? По-моему, ты ей понравился.
— Мы очень мило побеседовали, — осторожно сказал я.
— Прекрасно. Я немного беспокоюсь за нее. В прошлом году она приезжала с родителями, сейчас впервые приехала одна. Конечно, она уже взрослая, но здесь не та публика, к которой она привыкла. Меньше всего я хочу, чтобы она отбивалась от парней ночи напролет.
— По-моему, у нее не забалуешь.
— Тут ты прав. Но кое-кто из этих парней чертовски настойчив.
— А как же иначе, они же парни…
Тим засмеялся и показал рукой на лобовое стекло:
— Куда дальше?
Я взял на себя роль штурмана, указывая, где свернуть и куда повернуть. Вскоре грузовичок затормозил напротив моего дома. Окно папиной «берлоги» светилось желтым.
— Спасибо, что подвез, — сказал я, открывая дверь.
— Не за что. — Опершись о пассажирское сиденье, Тим повернулся ко мне: — Повторяю, приезжай в любое время. Днем мы на стройке, но вечера и выходные, как правило, свободны.
— Учту, — пообещал я.
Войдя в дом, я направился к папиной «берлоге» и открыл дверь. Папа, поглощенный «Бюллетенем нумизмата», подскочил от неожиданности: он
— Извини, — сказал я, присаживаясь на порог, отделявший «берлогу» от коридора. — Не хотел тебя пугать.
— Ничего, — только и сказал отец. Он поколебался, отложить бюллетень или нет, потом отложил.
— Волны сегодня были что надо, — сказал я. — Я почти забыл, как хорошо в воде.
Отец улыбнулся, но ничего не сказал. Я неловко двинулся на порожке.
— Как работа? — поинтересовался я.
— По-старому, — рассеянно ответил папа, уже погрузившись в собственные мысли. Я подумал, что эта фраза вполне приложима ко всем нашим разговорам.
Глава 3
Серфинг — спорт одиночества, где долгие периоды скуки перемежаются лихорадочной активностью. Катание на доске учит жить в согласии с природой, а не воевать с ней. Внутри водного тоннеля словно попадаешь в аномальную зону. Об этом пишут в спортивных журналах, посвященных серфингу, и в принципе я согласен — нет ничего столь же захватывающего и увлекательного, как поймать волну и несколько мгновений прожить за водной стеной, неудержимо катящейся к берегу. Но я не один из этих жилистых чуваков с дубленой кожей и свалявшимися волосами, которые не вылезают из моря с утра до вечера, — дескать, в этом смысл, соль и цимес жизни. Это не так. Я увлекся серфингом оттого, что остальной мир безумно шумен, а за водяной стеной так тихо, что можно услышать собственные мысли.
Все это я говорил Саванне, когда ранним воскресным утром мы шли к океану. Вернее, мне нравится думать, что я все это говорил. На самом деле я болтал что придется, стараясь не слишком показывать, как она мне нравится в бикини.
— Совсем как верховая езда, — кивнула Саванна.
— В каком смысле?
— Тоже позволяет услышать собственные мысли. Поэтому я люблю ездить верхом.
Я пришел несколько минут назад — лучшие волны бывают по утрам. Сегодня утро выдалось ясное, на небе ни облачка — значит, нас ждет жаркий день и на пляже снова будет не протолкнуться. Саванна, завернувшись в полотенце, сидела на ступеньке лестницы перед большим кострищем вчерашнего bonfire. [6] Хотя студенты наверняка гудели до поздней ночи, нигде не было видно ни клочка мусора и ни одной пустой банки. Новоявленные строители начали расти в моих глазах.
6
Праздничного костра (англ.).
Несмотря на ранний час, солнце уже припекало. Несколько минут у кромки воды я объяснял Саванне азы серфинга, показывая, как надо запрыгивать на доску. Когда Саванна решила, что готова к практическим упражнением, я подхватил доску и вошел в воду. Саванна последовала за мной.
В этот ранний час серферов было мало — исключительно те, кого я видел накануне. Я соображал, где лучше встать, чтобы дать Саванне достаточно места, когда спохватился, что ее нет рядом.
— Подожди, подожди! — раздалось за моей спиной. — Стой, стой…