Дороже всего на свете
Шрифт:
– Нет.
– Сколько ей?
Молчит. Гашу в себе зачатки злости и принимаюсь за детскую смесь.
– Ты разве не видела документы? Они на комоде в детской, – неожиданно прилетает в спину.
– Нет. – Я наливаю в бутылочку горячую воду. – Было как-то не до обысков в твоем доме.
– Завтра будет пять дней.
– Что? – Едва не обжигаюсь кипятком.
– Мия родилась раньше срока, но она в порядке. Врач разрешил забрать ее домой. Пока Нирит контролирует ее каждый день, а потом будет приходить по твоему вызову. Сегодня
– А мама Мии?.. – набравшись смелости, опять спрашиваю я.
– А про маму Мии мы говорить не будем, – спокойно отвечает Леон, качая дочь на руках и не отрывая от нее глаз.
– Как и про моего отца?
– Верно. – Он поднимает голову, и наши взгляды встречаются. – Мне уже пора. Ты скоро?
Что за тайна такая!
– Почти готово. – Я возвращаюсь к смеси.
Не жизнь, а какое-то рабство. В прекрасных условиях, со всеми удобствами, но рабство.
Проверив температуру готовой смеси на запястье, убеждаюсь, что все идеально, и протягиваю руки, чтобы забрать у Леона малышку.
– Я могу увидеться с отцом?
– Нет.
– Ну не только же ради твоей дочери я здесь?
– Только ради нее. – Леон улыбается Мие. – Если что-то понадобится, звони, – говорит он и идет к выходу.
– Ты не поел…
– Перекушу где-нибудь по дороге, – отзывается он, не оборачиваясь.
С девочкой на руках я подхожу к окну и смотрю, как Дамианис садится в темный внедорожник. Напряжение снова сковывает тело.
Сажусь на стул, поудобнее устраиваю Мию на руках и приступаю к кормлению. Всего несколько граммов, но девочка наедается. Поразительно! На мгновение позволяю себе расслабиться, наблюдая, как жадно она причмокивает. К тому моменту, когда заканчивает есть, начинает хныкать.
Я несу Мию в детскую и укачиваю. Осторожно переложив уснувшую малышку в колыбель, иду принять душ. После чего нахожу на комоде документы и изучаю их. Ничего необычного. Ванесса – мама, Леон – отец. Все законно и официально.
Детский врач приходит во второй половине дня. Одновременно с Тамарой. Я как раз пытаюсь приготовить себе что-нибудь поесть.
Будто невзначай интересуюсь у Нирит и Тамары про Ванессу, но никто из женщин даже слова о ней не говорит. Обе лишь удивленно пожимают плечами. Очень странно.
К вечеру начинает клонить в сон, и я решаю выпить кофе.
Наливаю в кофеварку воду, уже предвкушая, как первый глоток ароматного напитка прогонит сонливость и я смогу хоть ненадолго переключиться на работу. Возможно, позвоню Ярошевичу и спрошу у него, что происходит, раз Леон неохотно идет на диалог.
В доме тихо, только шумит вода и еле слышно жужжит кофемашина, которая готовится к работе. Я высыпаю молотый кофе в фильтр и слегка утрамбовываю его ложкой. Как только закрываю крышку и нажимаю кнопку, поблизости раздается мягкое мурлыканье. Сердце выпрыгивает от испуга. Я оборачиваюсь, не понимая, откуда идет звук, и вдруг вижу на кухонном столе большую белую кошку. Замираю,
Кошка? Откуда здесь кошка?
Пушистая мирно урчит, словно мы знакомы всю жизнь, и лениво потягивается, не сводя с меня красивого взгляда.
– Привет, откуда ты взялась? – спрашиваю, делая шаг к столу.
Кошка не показывает никаких признаков страха, негромко мурлычет и медленно моргает, словно приглашая к общению. Хотя если ее привлекла еда на столе, возможно, она проголодалась?
Осторожно тянусь, чтобы погладить. Мурлыканье усиливается, когда я касаюсь шелковистой шерсти на голове. На шее кошки висит ошейник с биркой, на которой, к моему удивлению, написан адрес. Я в замешательстве. У Дамианиса есть кошка? Вот дела…
Так мы и стоим, объединенные неожиданной близостью, пока кофеварка не напоминает о себе коротким сигналом.
– И как же тебя, интересно, зовут? Адрес на ошейнике указан, а имени нет. Секрет, да?
– Ниагара, – раздается позади голос Леона.
Я резко поворачиваюсь, а кошка, видимо испугавшись, спрыгивает со стола.
Дамианис подходит к спящей дочери. Трогает маленькую ручку, и его лицо ненадолго озаряется улыбкой.
– Почему Ниагара? – Наблюдаю за ним, прищурившись.
Вроде бы трезвый. Ну или, по крайней мере, не такой пьяный, как вчера ночью.
– Это не я называл. Лея. Приемная дочь моего брата. Она принесла кошку с улицы. Полагаю, из-за цвета и длины шерсти назвала Ниагарой. У девочки хорошо развито воображение. Чем-то ее любимица действительно похожа на каскад водопада, – тихо говорит Леон, и его голос в эти мгновения становится мягче.
Сердце наполняется горькой надеждой. Я сжимаю руки в кулаки, стараясь собрать воедино все свои мысли и чувства. Нельзя и дальше терпеть эту неопределенность. Эту болезненную неизвестность, которая, как пропасть, растет между нами с каждым днем.
– Леон, я так больше не могу. Ты либо говоришь, почему себя так ведешь и что происходит, либо…
– Либо? – Он отходит от Мии и приближается ко мне.
– Либо отправь меня обратно на остров. А лучше вообще отпусти. Я же вижу, что как будто стала тебе ненавистна. Не знаю, что сделала и что так изменило тебя, но…
– Отпустить? – хмыкает он, перебивая. – Нет, это невозможно.
– Почему?
– Потому что у тебя есть дочь, и ты должна за ней ухаживать.
Дамианис будто наслаждается моим ступором.
– У меня нет дочери. Это дочь Ванессы.
– Один визит к нужному человеку в государственном ведомстве, и это будет исправлено. Ты ведь изучила документы? – Он внимательно всматривается мне в лицо.
Прихожу в ужас от услышанного.
– Боже… Только не говори, что забрал у матери ребенка.
– Забрал, да. И больше не будем об этом.
Леон отворачивается, и видно, как напрягаются его плечи. Я почти физически ощущаю волну злости, исходящую от него, но не знаю, чем ее вызвала.