Дорожная карта. Том 1. От Москвы и до окраин

Борисов Б.

– У кого? – не выдержал комендант, и попросил перезвонить, – прошу прощения – округ на проводе, – и бросил трубку.

Потом позвонил зам. начальника отдела и сказал дежурному, что он сейчас приедет за своими разгильдяями, главное, очень нужен уазик, машин и так мало, а вы в казачков-разбойников разыгрались. Комендант был на параллельном телефоне и все слышал. И в завершении, позвонил помощник главы города, который провизжал по телефону, что приедет в комендатуру наводить порядок.

Приехал заместитель начальника ОВД и помощник мэра – кругленький пухленький, розовенький, щеки раздуты, долго выпускал пар. Комендант слушал и молчал. Потом настала гробовая тишина. Комендант встал, жестом пригласил их идти за собой,

в зал медкомиссии. Молча подошел к Григорию, у того синяк был на всё лица, и попросил хирурга, местного светилу, рассказать, что с парнем, они ведь в недалеком будущем военнообязанные. Тот взял исписанный лист бумаги и начал читать. Помощник мэра не выдержал: «Может вы со своим призывником потом разберетесь, мы здесь не по этому вопросу». Тогда комендант подозвал помощника военного прокурора, представил его по форме и попросил зачитать протоколы свидетельских показаний.

– Это не призывник пока, это несовершеннолетний ученик средней школы, задержанный с нарушением закона, избит сотрудниками Горотдела милиции. Что, это тоже не ваше дело?

– Вы, господин полковник, не в курсе событий, всё с точностью наоборот, – начал было заместитель начальника ОВД.

– Знаете, что, товарищ подполковник, ваши люди сейчас занимаются строевой подготовкой, а потом будут учить устав, вижу и вы забыли про субординацию, или у вас уже принято говорить «господин полковник», тогда вы ошиблись дверью.

– Да прекратите же здесь пререкаться, как мальчишки, право! – пухленькие щеки у помощника мэра зарумянились, как у невинной девицы.

– Ну, вас точно можно называть господином. Так вот, я прошу вас, господин помощник мэра, меня не перебивать, я нахожусь на вверенном мне участке, вас я не приглашал и здесь ведется следствие по тяжелому должностному преступлению, а вы оказываете давление на следствие.

– Прощу прощения, я не оказываю никакого давления, меня только попросил мэр помочь разобраться в этом инциденте.

– С каких это пор мэр, законно выбранный народом, защищает слуг народа от их господ? – не выдержал Васин дед.

– А вы, собственно, кто? – подбоченясь и, подпрыгивая как петушок, прогнусавил помощник мэра.

– Да я, собственно, гражданин этого города, избиратель вашего мэра, и ещё я тот, кто не дал убить этого мальчика представителю нашей доблестной милиции, за то, что он разоблачил наркодельцов в их школе.

– Ну, это надо ещё доказать, – вмешался заместитель начальника милиции.

– Вот и вернулись к своим баранам, – сказал комендант. Мы стараемся помочь защитить пострадавших, и разобраться, как ваши подчиненные дошли до жизни такой, а вы приехали мешать.

– Ладно, – опять выступил заместитель начальника милиции. Я забираю машину и своих сотрудников. А вы тут играйте в добреньких. У нас достаточно и своих проблем и мне тут с вами некогда устраивать дискуссии об этике поведения и уставных отношениях.

– Да у нас тут тоже проблем хватает, только, что звонили от командующего округом, требуют срочно вернуть в часть полковника Горчакова, отца пострадавшего мальчика, он был здесь после ранения. Доктор, а что вы скажите о здоровье Руслана Ивановича?

– Отвоевал ваш Герой России. Второй раз уже так сухожилия не соединить.

– А что же произошло с вашим, я хотел сказать с нашим Героем? – по-плебейски заворковал помощник мэра.

– На глазах Руслана Ивановича и всей толпы родителей, ожидающих своих детей после завершения учебного года, вывели из школы его сына и стали засовывать в милицейскую машину. Руслан Иванович бросился на выручку, да не рассчитал – чуть поджившая рана открылась.

– Бывают недоразумения, давайте по-хорошему как-то уладим, свои же люди, нельзя нам перед выборами скандал раздувать, – начал причитать помощник мэра.

– Улаживать будет суд, – сухо произнёс военный прокурор, незаметно вошедший в зал. Я

буду настаивать на максимальном сроке строгого режима для ваших оборотней в погонах, чтобы не позорили честь мундира. А там ещё посмотрим, не они ли – «крыша» у распространителей наркотиков среди детей и молодежи, или крыша ещё выше? Тогда ещё добавятся дела. Вот ордер на их арест. Я слышал, что Горчаков, не годен больше к службе. И опять косвенно виноваты эти «блюстители».

– А может, товарищ подполковник, – повернулся военком к заместителю начальника милиции, – я подам рапорт на присвоения вам, внеочередного звания – полковника и вместо Руслана Ивановича, поедете на Кавказ, с настоящими бандитами бороться…

Руслан Иванович долго лежал в госпитале, немного подлечился и уволился в запас под «чистую». Окончательно вылечила его знакомая Емельяна Захаровича, Прасковья Тихоновна, подпольная кличка – «баба Яга».

Руслан Иванович ни на минуту не забывал обидчиков своего сына, держал их в поле зрения, и ждал часа «Х». Не просто ждал, а потихонечку собирал компромат – факты, доказательства против оборотней в погонах и нечистоплотных городских администраторов. Он собирал команду, благо у «федералов» оказалось немало сослуживцев, нормально ориентированных в положении дел на всех уровнях власти. Пробьёт час, и, если правительство не сможет изменить систему защиты своих честных граждан от бандитов от оборотней в погонах от чиновничьего беспредела, придется помочь правительству придавить гидру.

Глава 9

Дед Михаила Михайловича, Федор Силантьевич слыл на всю Сибирь мастером «золотые руки» и отец, Михаил Фёдорович, унаследовал талант камнереза. Михаил Михайлович с детства увлёкся изучением родного края, исходил все леса и перелески, излазил все горы, изучил пещеры близлежащих гор. Он любил собирать камни, сам делал срезы, полировал их до зеркального блеска и подолгу рассматривал их неповторимые рисунки. Но пойти по стопам своих предков он не хотел принципиально: он не хотел, чтобы его изделия стали украшать безмозглых богем с черными душами. Он тоже был художником, у него было богатое воображение, и иногда представлял, как неписанная красавица, с наколотыми губами и силиконовым бюстом, больше чем вымя у рекордсменки костромской породы, вытаскивает на Божий свет свое уродливое тело на тонких кривых ногах из белоснежного лимузина с туалетом и ванной, а на горизонтальной полке её грудей лежит кулон, над которым он потел не один месяц. Мужики, ценители отдельных частей женского тела, профессионально рассматривают её достоинства и с презрением смахивают в сторону его кулон, мешающий им произвести тщательный обзор другого произведения искусств, созданных руками космохирургов. От этих мыслей его передергивало как от удара молнии и бросало в жар. «Нет-нет, никогда. Но если предложат украсить камнями боевой кинжал, или кубок для награждения режиссера фильма о наших детях у которых украли уверенность в завтрашнем дне, отобрали под платные автостоянки спортивные площадки, разрушили под высокие кубики домов кружки «умелые руки», почти бесплатный летний отдых на черноморском побережье сделали практически недосягаемым для простых людей: «Это я сделаю с большим удовольствием», – уговаривал он сам себя.

Михаил Михайлович поступил в Ленинградский государственный университет на геологический факультет, потом, при особых обстоятельствах, на последнем курсе перешёл на вечернее отделение, заменил свой гениальный дипломный проект на какую-то фигнюшку, и на следующий день после защиты был призван, как бы, в ряды Советской Армии. Даже его близкие друзья не знали, что это спектакль. И когда они довели до военкомата, даже не догадывались, что у другого выхода из военкомата стоял уазик с его чемоданом, и что у него в кармане лежал билет на самолёт до Москвы и диплом об окончании спецшколы КГБ с направлением в академию КГБ.