Доставка
Шрифт:
купить газировки, он точно знал, о ком мы говорили. Это действительно была большая удача, потому что я, не думая, что здесь есть адреса, а дома, кажется, прорастают один за другим
прямо из земли. Он налил нашу газировку в пакетики с соломкой, убирая толстую стеклянную
бутылку обратно в ящик, пока давал нам реальное направление и точное описание. Я раньше
никогда не пробовала газировку в пластиковом пакете. Она, кажется, более игристой и на нее
весело смотреть.
Дядя
потрясенными, словно давно потерянные родственники каждую неделю приходят к их порогу.
Хотя их детям мы нравимся и они виснут на наших ногах. Я играю послушную девушку, хотя
в моих действиях нет никакой игры. Для Мози я сделаю все что угодно, включая его поиски в
городе греха в стране, в которой никогда не была раньше. Пересеку половину опасной страны, языка которой не знаю. Поучаствую в незаконной деятельности, которая действительно может
разозлить правительство и направить меня в тюрьму. Буду держать его за руку, пока он
воссоединяется с семьей, которую он на самом деле не знает и которую не видел много лет.
Пока я занята цыпленком и рисом, щедро наложенных мне на желтую пластиковую
тарелку, до меня доходит, что я семья Мози, так же как Алексей и мои мама и папа. Не могу
поверить, что не поняла этого раньше. Послушно жую свой рис с консервированным
горошком и морковью, пока наблюдаю, как Мози ведет внутреннюю борьбу. Мои глаза
наполняются слезами и он видимо почувствовав это, смотрит на меня.
– Я люблю тебя, - громко говорю я, проглатывая еду сквозь огромный ком в горле.
– Я любу тебя, - раздается сладкий детский писк из-под стола. Я смеюсь, пока слезы
стекают по моему лицу, приземляясь на моей тарелке.
– Я твоя семья, Мози, - говорю я удерживая его взгляд.
– Я имею в виду, если ты
хочешь чтобы я ей была, - говорю я, начиная серьезнее воспринимать свое окружение и вес
того, что я только что сказала.
Мози встает и подходит ко мне, осторожно и сосредоточенно. Он ставит мою тарелку
на стол, берет мою руку и тянет меня, чтобы я встала. Его руки обхватывают меня за талию и
он крепко прижимает меня к себе. Твердая стена его грудной клетки - мой дом.
Мози обхватывает мое лицо, его большие пальцы располагаются на моих щеках. Он
смотрит мне в глаза своими темно шоколадными, горящими глазами.
– Я хочу, чтобы ты была моей семьей, - говорит он, четко и осмысленно выговаривая
каждое слово. Он держит меня крепко и близко к себе и я рыдаю на его груди, ни один из нас
не притворяется.
Мы проводим ночь в одной комнате, в
со всей своей семьей. Одеяла пахнут плесенью, пол твердый и холодный. Вероятно, нам было
бы намного удобнее в машине. Но не имеет никакого значения, где мы, в каком городе или
стране, или под каким одеялом. Я счастлива быть рядом с ним. Я чувствую привилегию
любить его и прислонять голову к его груди.
Мне кажется, что я принадлежу самому прекрасному мужчине в мире, а он
принадлежит мне. Я без колебаний отвечаю на его поцелуй и не анализирую, почему мы
чувствуем то, что чувствуем к друг другу. Я стараюсь не думать о том, что ждет нас в
будущем. Я только размышляю о том, как эта любовь может помочь нам и лелеять и исцелить
друг друга.
Утром мы встаем и нас приветствуют хихикающие дети. За завтраком из жареных
тамалес (мексиканское блюдо из толченной кукурузы с мясом или курицей и красным перцем) и теплой, сладкой кукурузной каши, Франциско говорит нам, что приедут и другие члены
семьи. Мы ждем почти весь день, пока мои ноги не начинают неметь от холода. Под
предлогом сходить в продуктовый магазин, мы кругами разъезжаем по району, чтобы
согреться.
– Ты думаеш,ь они мучаются?
– спрашиваю я Мози, дуя на свои руки.
– Не больше и не меньше всех остальных проживающих здесь, - отвечает он мне
угрюмо.
– Ты чувствуешь себя виноватым за то, что уехал? Не ты сделал этот выбор.
– Я чувствую себя виноватым за все, Лана. Виноватым за то, что существую.
Я глажу его плечи и наклоняю к нему голову. Он берет мою руку и сплетает наши
пальцы.
– Думаешь, если мы узнаем о том, что произошло с Бризой, ты сможешь отпустить
немного той вины или станет еще хуже?
– Я не знаю, - говорит он и массирует свои глаза нижними частями своих ладоней.
– Что мы будем делать, Мо?
– сейчас не подходящее время спрашивать или добавлять
еще больше груза на его плечи. Но неопределенность убивает меня и мы не можем просто не
знать, куда мы направимся завтра или где сможем в следующий раз получить еду. Он качает в
мою сторону головой и трется губами об заднюю часть своей ладони, пока наблюдает через
ветровое стекло за забытым прошлом, откуда он родом.
Два часа спустя, мы едим очередную еду из цыпленка и тортильи (кукурузные или
пшеничные лепешки со специями), на этот раз в кампании кузенов и еще одного дяди Мози со
стороны отца, который привел с собой свою молодую, беременную жену. Мо и я купили ром и